Андрей позвонил за десять минут до восьми вечера. Голос у него был усталый, будто он только что разгружал фуру, а не сидел в офисе целый день.
— Кать… слушай, мама звонила. Всё изменится.
Я замерла с половником в руках. Суп, как назло, закипел и убежал на плиту, оставив бурлящие следы.
— Изменится? Что, у тебя новая мама появилась? — я фыркнула, вытирая плиту полотенцем. — Или старая решила жить с нами?
Андрей помолчал. А потом сказал ту фразу, после которой я поняла: вечер нас ждёт незабываемый.
— Лена с Викой приедут.
— С чем? — я подняла брови. — С визитом вежливости или с чемоданами?
— Не кипятись… У Лены проблемы. Хозяин поднял аренду. Она говорит — у ребёнка право на отца.
Я даже засмеялась. Таким нервным смешком, от которого у Андрея обычно дёргается глаз.
— Андрей, скажи честно: ты уже ключи им приготовил? Или я должна сама вынуть из замка и торжественно вручить?
Он промямлил что-то вроде «ну ты не так поняла» и отключился.
Через пятнадцать минут в дверь позвонили. И я поняла: сейчас начнётся.
На пороге стояла Лена. В руках — чемодан, рядом с ней маленькая Вика в розовой шапке с ушами. И, как вишенка на торте, чуть сзади маячила свекровь.
— Добрый вечер, Катя, — сказала Лена, словно пришла не к бывшему мужу, а в салон красоты. — Нам неудобно у тебя на пороге стоять.
— Вот и отлично, — я кивнула на лифт. — Там удобнее.
Свекровь прищурилась и сделала шаг вперёд.
— Не начинай, Катя. Ребёнку нужен отец. Это его дом. А ты… ты временная.
О, здравствуйте, классика жанра!
Я вздохнула и оперлась на косяк.
— Временная — это ваша память, Наталья Игоревна. У нас ипотека на двадцать лет. Так что я тут надолго.
Вика вдруг улыбнулась и сказала:
— Папа, у вас так уютно!
Я вздрогнула: Андрей стоял прямо за моей спиной, будто телепортировался. Смотрел на дочь так, будто мир рухнул, но ему всё равно было радостно.
— Ну, проходите, — выдавил он.
— Стоп, — я подняла ладонь. — Никаких чемоданов, пока не договоримся.
Лена картинно закатила глаза.
— Ты что, хочешь выставить ребёнка на улицу?
— Не передёргивай, — я покачала головой. — Ребёнок — это одно. Ты со своим чемоданом — совсем другое.
— Катя, перестань, — вмешался Андрей. — Нам надо поговорить спокойно.
Я кивнула.
— Отлично. Только разговоры у нас проходят на кухне. Чемоданы остаются за дверью.
На кухне мы сели втроём: я, Андрей и Лена. Свекровь осталась в коридоре, изображая Сфинкса, а Вика пошла к телевизору.
Лена скрестила руки.
— У меня нет денег платить аренду. А Вика должна жить с отцом. Судья скажет, что у ребёнка есть право на нормальные условия.
— А судья скажет ещё, что квартира куплена в ипотеку на нас с Андреем, — я холодно посмотрела на неё. — Так что «нормальные условия» обеспечивай сама.
— Ты бессердечная! — вскрикнула она. — Я мать его ребёнка!
— А я его жена, — я усмехнулась. — Знаешь, Лена, есть такая штука, называется «развод». Это когда одна история закончилась, и началась другая.
Андрей молчал. Смотрел в стол.
— Ну скажи хоть что-нибудь! — Лена толкнула его локтем.
— Лена, давай без суда… — он вздохнул. — Я буду помогать вам с деньгами, но жить мы вместе не будем.
Я удивлённо подняла брови: ничего себе, твёрдость прорезалась.
Лена побледнела.
— Ах так… Тогда мы через суд решим. И мать тебя поддержит.
— Пусть решает, — я откинулась на спинку стула. — А пока чемодан из коридора убирай.
В этот момент в кухню зашла свекровь.
— Андрей, ты не смей бросать дочь! Настоящая семья — это Лена и Вика. А эта… временная прихоть!
Я рассмеялась.
— Знаете, Наталья Игоревна, если я прихоть, то ипотека — тоже прихоть? Может, вы тогда сами её выплатите?
Тишина повисла тяжёлая, как зимняя шуба.
Андрей наконец поднял голову.
— Мама, Лена… Я сказал: жить мы вместе не будем. Хватит.
— Это ещё не конец, — процедила Лена, резко вставая.
— Конечно, не конец, — я улыбнулась. — Это только начало.
Когда дверь за ними захлопнулась, я опустилась на стул и с облегчением выдохнула.
— Катя… — Андрей сел рядом. — Прости. Я не думал, что так выйдет.
— Я знала, что так выйдет, — я посмотрела на него. — Но если хочешь жить спокойно, научись держать дверь закрытой.
На следующее утро в почтовом ящике я нашла письмо. Нет, не романтическое с признанием в любви, а аккуратный конверт с гербовой печатью. Угадайте от кого? Правильно, от нашей любимой Лены.
Я открыла его прямо в прихожей, не снимая куртки. Сухим языком канцелярии там сообщалось: «Уведомляем о намерении обратиться в суд с требованием предоставить ребёнку жилую площадь…» и прочее бла-бла-бла.
Я рассмеялась. Так, громко и почти радостно. Соседка из пятого этажа выглянула, подумала, что у меня нервы сдали. Ну что ж, пусть думает.
Когда Андрей вечером вернулся домой, я встретила его этим письмом, как некогда наши прапрабабушки встречали мужей с фронта — только у меня в руках была бумажка, а не похлёбка.
— Поздравляю, Андрей. Ты официально в розыске. Не в уголовном, конечно, а в семейном. Но всё равно неприятно.
Он растерянно взял конверт.
— Катя… давай не будем драматизировать.
— Конечно, — я усмехнулась. — Просто твоя бывшая жена хочет жить с нами в одной квартире. А твоя мама ей поддакивает. Ну, мелочи жизни.
Андрей потёр лоб.
— Я с ней поговорю.
— Ага, поговоришь. Только не забудь шлем надеть, там словесные гранаты будут летать.
На следующий день Лена явилась лично. На этот раз без чемодана, но с папкой бумаг. В прихожей она стояла, как адвокат дьявола.
— Я пришла мирно, — сказала она, делая вид, что не заметила моего перекошенного лица. — Хочу договориться.
— Мирно? — я фыркнула. — Сначала письмо в почтовый ящик, потом «мирно». Ты бы ещё приставов сразу привела.
Андрей пытался держаться нейтрально.
— Лена, чего ты хочешь конкретно?
Она достала бумаги и положила на тумбочку.
— Вот заявление. Я могу его подать завтра. Но если вы пойдёте мне навстречу, нам не придётся тратить время на суд.
— Ага, шантаж уровня детский сад, — я подняла брови. — И что за «навстречу»?
Лена улыбнулась.
— Комната для Вики. Всего лишь. Пусть ребёнок имеет место в доме отца.
— То есть ты хочешь ключи от нашей квартиры? — я уточнила. — Чтобы в любой момент приходить и проверять, спит ли Вика в своей «комнате»?
Она промолчала. Но глаза её блеснули — попала в точку.
Свекровь, конечно, не заставила себя ждать: через пять минут позвонила.
— Кать, ты не перегибай палку. Ребёнок — это святое. А твоя ревность тут ни при чём.
— Наталья Игоревна, — я вздохнула. — Если вы так переживаете за святого ребёнка, пригласите их к себе. У вас трёшка пустует после развода.
На том конце линии повисла тишина.
— У меня личное пространство, — наконец выдала свекровь.
— А у нас, значит, проходной двор? — я не выдержала и рассмеялась. — Очень удобно у вас получается.
Вечером мы с Андреем сидели на кухне. Я нервно гоняла ложкой по чашке.
— Андрей, пойми: если ты дашь слабину, завтра она уже будет выбирать занавески.
— Да какие занавески, Катя… — он вздохнул. — Я же понимаю, что она специально давит. Но Вика…
— Вика ни при чём! — я стукнула ладонью по столу. — Она заложница. Её используют как прикрытие.
Андрей молчал. Долго.
— Знаешь, — сказал он наконец, — я устал. Всё время между вами, как прокладка.
— Не как, а и есть, — я вздохнула. — Но давай так: или ты держишь сторону нашей семьи, или мы живём втроём: я, ты и твоя нерешительность.
Он поднял на меня глаза. И впервые за всё время я увидела в них злость.
— Катя, не дави.
— А ты не мямли, — я резко ответила. — Иначе из этой квартиры вылетим все.
На следующий день Лена всё-таки подала заявление в суд.
А вечером мне позвонила знакомая из ЖЭКа.
— Катя, — шёпотом сказала она, — тут твоя свекровь приходила. Справки на квартиру наводила.
Я села прямо на пол, прижав телефон к уху.
— Вот значит как… — пробормотала я. — У нас тут не семейный конфликт, а детектив с элементами рейдерского захвата.
Когда вечером Андрей зашёл домой, я встретила его словами:
— Поздравляю, у нас объявилась мафия. Только вместо чёрных иномарок — твоя мама и Лена.
Он устало опустился на диван.
— Катя, я не знаю, что делать.
— А я знаю, — я улыбнулась. — Мы будем драться. За наш дом.
Той ночью я долго не спала. Слушала, как в соседней комнате сопит Андрей, и думала: Суд, свекровь, бывшая жена… А я одна против троих.
И вдруг стало смешно. Ну а что? Всегда мечтала сыграть главную роль в хорошем сериале. Только вот жанр не «мелодрама», а «детектив с элементами фарса».
Судья выглядел так, будто его только что выдернули из уютного кресла и любимой телепередачи. Он вздохнул, посмотрел на бумаги и лениво произнёс:
— Итак, гражданка Лена Сергеевна утверждает, что её дочь имеет право на проживание в квартире отца. Гражданка Екатерина Владимировна возражает. Верно?
— Верно, — кивнула Лена и тут же вскинулась. — Ваша честь, ребёнку нужен отец, нужна стабильность! У них просторная квартира, а мы вынуждены мотаться по съёмным углам!
Я поправила волосы и, выдержав паузу, усмехнулась:
— Просторная? Однушка в ипотеке? Спасибо, что хоть дворцом не назвали.
Судья приподнял брови.
— Прошу без сарказма.
— Простите, — я сложила руки. — Но когда тебя называют временной прихотью и угрожают судом, трудно сдерживаться.
Судья кашлянул.
— Хорошо. Гражданка Лена, где вы сейчас проживаете?
— На съёмной квартире, — драматически вздохнула она. — Хозяин поднял аренду. У меня маленький ребёнок, мне тяжело.
Я едва не сказала: «А кто вас заставлял вечно жить на чужом, когда можно было работать?» Но удержалась.
— Ваша честь, — я спокойно заговорила, — ребёнку отец нужен, это правда. Но отец — не квартира. У нас ипотека, я вношу половину платежей. Жить всем вместе невозможно. Но мы не препятствуем Андрею общаться с дочерью.
Судья перевёл взгляд на Андрея.
— Гражданин Андрей, поясните, как вы видите ситуацию?
Андрей поёрзал на стуле.
— Я… я готов помогать деньгами. Готов забирать Вику на выходные. Но жить вместе с Леной я не хочу.
Лена вспыхнула.
— То есть ты отказываешься от ребёнка?!
— Я отказываюсь от совместного проживания, — твёрдо сказал он. И даже я удивилась: голос у него впервые за всё время зазвучал уверенно.
Свекровь тут же вскочила с места, хотя она была всего лишь «свидетелем».
— Ваша честь, это несправедливо! Настоящая семья — это Лена и Вика! А эта… временная!
— Мам! — Андрей резко обернулся. — Хватит!
Судья постучал молоточком.
— Гражданка, садитесь. В зале суда — только по делу.
Свекровь села, но так гремнула сумкой, что у секретаря чуть не пролилась вода.
Когда Лена поняла, что сценарий «вселюсь в квартиру» трещит по швам, она решила перейти к тяжёлой артиллерии.
— Ваша честь, ребёнку психологически плохо у отца. Катя — она грубая! — Лена уставилась на меня, будто я дракон. — Я сама слышала, как она кричала на Вику!
— Когда? — спокойно спросила я.
— В прошлое воскресенье.
— В прошлое воскресенье я была у своей мамы в Подольске, — я достала билеты на электричку. — Хотите фото с дачи? Там я кричала только на сорняки.
В зале послышался смешок. Даже судья еле сдержал улыбку.
— Прошу по существу, — он вздохнул.
Я поймала взгляд Лены — в нём мелькнула злость. Ага, не ожидала, что у меня будет алиби?
Перерыв. Мы стояли в коридоре. Лена металась, как тигрица в клетке.
— Ты думаешь, выиграла? — прошипела она. — Я тебя уничтожу.
— Постарайся не на плитке, — усмехнулась я. — Скользко будет.
Свекровь тут же подхватила:
— Катя, ты не понимаешь! Ты молодая, горячая… а ребёнку нужен дом.
— А вам, Наталья Игоревна, нужен контроль, — я резко ответила. — Вот только не получится. Дом — это наш дом.
Андрей стоял рядом, растерянный, но я чувствовала: его взгляд чаще останавливается на мне.
После перерыва судья зачитал решение:
— В удовлетворении иска о предоставлении жилплощади отказать. Обязать гражданина Андрея ежемесячно выплачивать алименты в твёрдой денежной сумме, а также обеспечивать участие в воспитании ребёнка.
Тишина. Потом Лена вскочила:
— Это несправедливо! Я буду обжаловать!
— Это ваше право, — сухо сказал судья.
Я повернулась к Андрею.
— Ну вот и всё. Дом остаётся нашим.
Он с облегчением выдохнул.
А свекровь, сжав губы, процедила:
— Это ещё не конец.
Я улыбнулась.
— Конечно, не конец. Это только вторая серия.
Вечером мы с Андреем сидели на кухне. Он впервые за долгое время выглядел спокойным.
— Катя… спасибо. Ты сегодня… ну… как адвокат.
— Ага, только гонорар пока не платят, — я усмехнулась. — Запомни главное: дверь в наш дом закрыта. Для всех.
Он кивнул. Но я знала: Лена и свекровь просто так не уйдут. У них на лице было написано — они ещё попытаются.
И я была готова.
Всё случилось вечером, когда мы уже почти привыкли к тишине после суда. Я готовила ужин, Андрей возился с ноутбуком, и вдруг — звонок в дверь. Но не обычный, а настойчивый, почти угрожающий.
Я открыла — и едва не присвистнула. Лена с чемоданом, Вика за руку, а за ними — свекровь с каким-то ключом в руке.
— Убирайся, Катя! — свекровь сразу пошла в атаку. — Квартира сына — значит, и моя!
— Отличный ход, Наталья Игоревна, — я скрестила руки. — Ключ откуда? Из ЖЭКа стянули?
— Андрей мне дал запасной, — холодно сказала она и взглянула на сына.
Андрей побледнел:
— Мам, я… я не думал, что ты так…
— Замолчи! — она отмахнулась. — Настоящая семья должна быть вместе. Лена, проходи.
Лена уже шагнула в коридор, поставив чемодан на пол.
— Всё, я устала снимать квартиры. Мы будем жить здесь.
Я перегородила путь.
— Чемодан оставь на лестнице.
— Ты кто такая, чтобы решать?! — Лена вскинулась.
— Я жена, — твёрдо сказала я. — И хозяйка этого дома.
Вика прижалась к Лене, испуганно глядя на нас.
Андрей встал между нами.
— Хватит! — его голос впервые прозвучал громко. — Мама, Лена, вы не имеете права! Суд всё решил.
— Суд! — свекровь ударила сумкой по стене. — Судья ничего не понимает. А я мать!
— А я жена, — я шагнула ближе. — И если вы сейчас не выйдете, я вызову полицию.
Тишина. Лена нервно сжала ручку чемодана.
— Ты не сделаешь этого.
— Проверим? — я достала телефон. — Заявление о незаконном проникновении — очень быстро оформляется.
Андрей взял у матери ключ и положил в карман.
— Мама, всё. Дверь сюда для вас закрыта.
— Андрей! — она заорала. — Ты предаёшь дочь!
— Я предаю только твои интриги, — он резко сказал. — Вику я буду видеть. Но жить мы с Леной не будем никогда.
Лена побледнела. В её глазах мелькнула злость и отчаяние.
— Это ещё не конец, Катя. Ты ещё пожалеешь.
Я шагнула вперёд, глядя прямо в глаза:
— Нет, Лена. Это конец.
И закрыла дверь прямо перед их лицами.
На кухне Андрей опустился на стул, сжав голову руками.
— Катя… прости. Я был слепой. Мама, Лена… я не думал, что они зайдут так далеко.
Я села рядом и положила ладонь на его плечо.
— Главное — ты теперь всё понял. Мы вместе. Дом — наш. И никто нас отсюда не выгонит.
Он кивнул.
Я взяла телефон, выключила звук и отложила в сторону.
— Сегодня, Андрей, никаких звонков. Сегодня только мы.
Мы молчали. Но это было тёплое молчание — впервые за долгое время. Я знала: битвы ещё будут. Но главный рубеж мы удержали.
Дом остался за мной.
