Лена стояла у окна, глядя на серые многоэтажки за стеклом. В руках она сжимала лотерейный билет — тот самый, который перевернул всю её жизнь за одну секунду. Миллион рублей. Цифра, которая ещё вчера казалась нереальной, а сегодня превратилась в реальность.
— Ты выиграла миллион? О, этих денег хватит, чтобы отремонтировать мою дачу, — потирала руки свекровь, Валентина Петровна, заглядывая через плечо невестки.
Лена медленно обернулась. В глазах свекрови горел нескрываемый азарт, словно это она только что стала миллионершей.
— Валентина Петровна, это мой выигрыш, — тихо произнесла Лена.
— Конечно, конечно, дорогая. Только подумай, как давно моя дача нуждается в ремонте. Крыша течёт, веранда покосилась. А ты же знаешь, как мы там с Сашей проводим выходные. Это же семейное место!
Лена почувствовала, как внутри всё сжимается. Семейное место. Дача, на которую её ни разу не пригласили за три года брака. Дача, о которой Валентина Петровна говорила как о святыне, но доступ к которой имели только избранные.
— Мам, что происходит? — в комнату вошёл Саша, её муж, с телефоном в руке. — Соседка звонила, говорит, Лена в лотерею выиграла?
— Миллион, сынок! Представляешь? Твоя жена — миллионерша! — Валентина Петровна всплеснула руками. — Я уже думаю, как мы эти деньги потратим. Дача, конечно, в первую очередь. Потом можно машину поменять, она у нас уже старенькая.
Саша посмотрел на жену, затем на мать. В его взгляде Лена не увидела радости за неё, не увидела восхищения или гордости. Только расчёт.
— Да, неплохо, — протянул он. — Надо будет с налогами разобраться, правильно всё оформить.
— Мы можем съездить в отпуск, — осторожно предложила Лена. — Давно мечтали о море.
— Отпуск? — фыркнула свекровь. — Дорогая, деньги нужно тратить с умом, а не швырять на ветер. Отпуск — это потраченные деньги, а дача — это инвестиция в будущее.
— В чьё будущее? — вопрос вырвался у Лены раньше, чем она успела его обдумать.
Валентина Петровна поджала губы.
— В семейное, разумеется. Мы же одна семья, или ты забыла?
Семья. Это слово звучало в их доме часто, но почему-то применялось избирательно. Когда нужно было мыть посуду после воскресного обеда — это была обязанность Лены как младшей женщины в семье. Когда нужно было принимать решения о крупных покупках — это было прерогативой старших. А теперь, когда речь зашла о её деньгах, снова заговорили о семье.
— Лен, мам права, — подключился Саша. — Дача действительно в плохом состоянии. И потом, мы же там будем отдыхать.
— Мы? — переспросила Лена. — Саша, меня туда ни разу не брали. Твоя мама говорила, что я ещё не готова к такой ответственности.
— Ну что ты, дорогая, — замахала руками Валентина Петровна. — Я просто хотела, чтобы ты сначала освоилась в семье. А теперь, когда у нас будут средства на ремонт, мы обязательно будем ездить туда все вместе.
Лена смотрела на них и впервые за три года брака видела их настоящими. Не мужа и свекровь, не семью, а двух людей, которые воспринимали её как источник удобства. Сначала она готовила, убирала, стирала. Теперь ещё и деньги приносила.
— А если я не хочу тратить деньги на дачу? — спросила она.
Воцарилась тишина. Валентина Петровна и Саша переглянулись.
— Лена, ты что, серьёзно? — Саша нахмурился. — Это же разумное вложение.
— Для кого разумное?
— Для нас! Для семьи!
— Какой семьи, Саша? Той, где мнение учитывается только тогда, когда дело касается денег?
Валентина Петровна вздохнула и села в кресло.
— Леночка, я понимаю, ты взволнована. Такая сумма — это стресс. Но нельзя принимать поспешных решений. Мы же не чужие люди, мы твоя семья. И если в семье у кого-то появляются деньги, их тратят на общие нужды.
— А когда у вас появлялись деньги, вы тратили их на общие нужды?
— Это другое дело, — отмахнулась свекровь.
— Чем же?
— У нас опыт, мы знаем, как правильно распоряжаться средствами.
Лена засмеялась. Тихо, но в этом смехе было столько горечи, что Саша невольно отступил.
— Понятно. Значит, когда деньги зарабатываете вы — это ваши деньги. А когда зарабатываю я — это семейные деньги.
— Лена, не утрируй, — попытался вмешаться Саша.
— Я не утрирую. Я вспоминаю. Вспоминаю, как три года назад твоя мама объяснила мне, что в этой семье есть традиции. Что младшие слушаются старших. Что моё мнение будет учитываться, когда я докажу свою преданность семье.
— Ну и что тут плохого? — не понимала Валентина Петровна. — Порядок должен быть.
— И что я доказала свою преданность? Готовкой на ваши праздники, на которые приходили только ваши друзья? Уборкой вашей квартиры каждые выходные? Тем, что отказалась от своих увлечений, потому что на них не было времени?
— Ты преувеличиваешь, — буркнул Саша.
— Да? А помнишь, как я хотела записаться на курсы английского? Твоя мама сказала, что это пустая трата денег, лучше купить новую посуду для семейных обедов. Посуду я покупала на свою зарплату, между прочим.
— Лена, хватит устраивать сцены, — поморщилась Валентина Петровна. — Мы же как лучше хотели.
— Для кого лучше?
— Для всех! Для семьи!
— Нет, — тихо сказала Лена. — Для себя. Всегда только для себя.
Она взяла сумку и направилась к двери.
— Лена, ты куда? — окликнул её Саша.
— Думать. О том, что такое семья на самом деле.
— Не будь эгоисткой! — крикнула вслед Валентина Петровна. — Деньги — это большая ответственность!
Лена остановилась на пороге.
— Вы правы, это большая ответственность. И я её на себя беру.
Через неделю Лена сидела в кафе напротив своей подруги Маши, которая внимательно слушала её рассказ.
— И что ты решила? — спросила Маша, отхлебнув кофе.
— Половину денег потрачу на себя. На курсы, на путешествие, которое всегда хотела. На то, что сделает меня счастливой.
— А вторую половину?
— Отложу. На будущее. На своё будущее.
— А дача?
Лена усмехнулась.
— А дача пусть остаётся семейной проблемой семьи, которая меня в неё не включает.
— Саша как отреагировал?
— Сначала не поверил. Потом злился. Потом пытался давить на жалость. А когда понял, что это серьёзно, предложил развестись.
— И?
— А я согласилась.
Маша чуть не поперхнулась кофе.
— Серьёзно?
— Абсолютно. Знаешь, этот миллион показал мне то, что я не хотела видеть три года. Что я в этой семье — не член семьи, а прислуга с зарплатой. И теперь ещё и с выигрышем.
— Не жалеешь?
Лена посмотрела в окно, где светило яркое весеннее солнце.
— Нет. Впервые за долгое время не жалею. Знаешь, что самое страшное? Они даже не спросили, счастлива ли я от выигрыша. Их интересовало только то, как эти деньги потратить. На свои нужды, разумеется.
— А теперь что?
— А теперь я куплю билет в Италию. Всегда мечтала увидеть Рим. Потом запишусь на те самые курсы английского. И найду квартиру. Небольшую, но свою.
— А миллион?
— Миллион не изменил меня. Он просто показал других людей такими, какие они есть. И знаешь что? Это тоже своего рода выигрыш.
Маша улыбнулась.
— За новую жизнь?
— За честность, — поправила Лена и подняла чашку. — За честность с самой собой.
Валентина Петровна стояла у окна своей квартиры и смотрела на двор. Уже месяц прошёл с тех пор, как Лена ушла, забрав свои вещи и оставив только записку: «Спасибо за урок. Теперь я знаю, что такое настоящая семья — и это не вы.»
— Мам, может, позвонить ей? — неуверенно спросил Саша, входя в комнату.
— Зачем? — сухо ответила Валентина Петровна. — Она сделала свой выбор. Предпочла деньги семье.
— Но мам…
— Никаких «но», Саша. Она показала своё истинное лицо. Жадная и эгоистичная. И хорошо, что мы это узнали сейчас, а не позже.
Саша промолчал. В глубине души он понимал, что они сами довели ситуацию до этой точки. Но признать это вслух означало признать, что мама была не права. А этого он не мог себе позволить.
— Крыша-то на даче всё течёт, — пробормотал он.
— Значит, будем ремонтировать сами, — отрезала Валентина Петровна. — Не впервой.
Но в её голосе слышалась обида. Не на то, что лишилась денег на ремонт. А на то, что кто-то посмел не подчиниться её воле, не принять её правила игры.
В соседней квартире играла музыка. Весёлая, лёгкая. Валентина Петровна поморщилась и закрыла окно. А музыка всё играла, проникая сквозь стены, напоминая о том, что где-то люди просто живут, а не выясняют, кто кому что должен.
Лена стояла на ступенях Колизея и не могла поверить, что она здесь. Рим встретил её солнцем и хаосом, красотой и суетой. Всем тем, о чём она мечтала долгие годы.
Телефон завибрировал — сообщение от Маши: «Как дела, миллионерша?»
Лена улыбнулась и набрала ответ: «Лучше не бывает. Деньги закончатся, а воспоминания останутся навсегда.»
Рядом проходила пара туристов, пожилой мужчина что-то объяснял своей жене, показывая на древние стены. Женщина слушала внимательно, кивала, задавала вопросы. Они держались за руки и смеялись над чем-то своими шутками.
Вот она, подумала Лена. Настоящая семья. Где интересы одного важны для другого. Где радость делят пополам, а проблемы решают вместе.
Может быть, когда-нибудь у неё тоже будет такая семья. А может быть, и не будет — и это тоже нормально. Главное, что теперь она знает разницу между настоящими отношениями и игрой в одни ворота.
Солнце клонилось к закату, окрашивая древние камни в золотистый цвет. Лена достала телефон и сделала селфи на фоне Колизея. Не для социальных сетей — просто для себя. Чтобы помнить этот момент. Момент, когда она поняла, что миллион рублей — это не главный выигрыш в её жизни.
Главный выигрыш — это свобода быть собой.
И эта свобода бесценна.
