Вечер. За окном хмурый октябрь плакал дождём, но в уютной квартире Алисы царила особая атмосфера предсвадебного волшебства. Разбросанные по дивану глянцевые журналы, словно экзотические бабочки, манили своими белоснежными страницами. До главного дня оставалось всего ничего — каких-то два месяца!
— Глянь-ка! — Алиса поднесла журнал ближе к экрану ноутбука. — Это платье… Оно просто невероятное! Как думаешь, не слишком?
На экране появилось оживлённое лицо её лучшей подруги Кати.
— Боже мой, это же просто бомба! — восторженно защебетала та, не прекращая что-то печатать. — А Максим уже видел?
— Ты что, с ума сошла?! — Алиса картинно захлопнула журнал. — Есть же приметы! Жених не должен видеть платье до свадьбы — традиция такая, старая как мир.
Встав с дивана и отряхнув мягкий домашний костюм, Алиса на миг задумалась. Год с Максимом промчался как один день. Первые серьёзные отношения — никакой богемной неопределённости, никаких творческих метаний. Максим — успешный инженер в крупной строительной компании, человек с чётким планом на жизнь. Стабильность. Надёжность. Уверенность в завтрашнем дне…
— Эй, подруга! — голос Кати вырвал её из размышлений. — Ты где витаешь? Когда запись к стилисту?
— Ой, прости! — Алиса потёрла переносицу. — В четверг вечером.
После звонка мысли невольно вернулись к недавнему визиту будущей свекрови. Елена Петровна, как всегда, не упустила момента «поучить» будущую невестку.
— Котлеточки, милая, — процедила она, отодвигая тарелку, — должны быть сочнее. Мой Максимушка привык к другому.
— Учту на будущее, — выдавила Алиса, чувствуя, как сводит скулы.
— А хлебушек?.. — свекровь окинула стол придирчивым взглядом.
— Из пекарни…
— Ах вот как… — многозначительное покачивание головой говорило громче любых слов. — А я вот всегда сама пеку. Максимушка только домашний любит.
Максим в такие моменты предпочитал отмалчиваться, только улыбался виновато. Лишь однажды, когда мать особенно разошлась, тихо произнёс:
— Мам, давай не будем…
Но прозвучало это как-то беспомощно, будто извинение.
«Ничего, — успокаивала себя Алиса, — они же в трёх часах езды живут. Не так часто видимся. В конце концов, замуж выхожу за Максима, а не за его родню…»
В последнее время Максим всё чаще заводил разговоры о родителях. «В деревне скучно… Надо бы их оттуда забрать…» Алиса списывала это на обычную сыновью заботу. Но сегодня…
Щелчок замка вырвал её из размышлений.
— Солнышко, я вернулся! — На пороге появился Максим, встряхивая намокшими от дождя волосами. В руках — пакет с бутылкой. — Помнишь то итальянское, которое ты хотела попробовать?
— Ого! — Алиса потянулась помочь ему с курткой. — Какой повод?
— Разве нужен повод, чтобы порадовать любимую?
— Кстати, — будто между делом обронил он после фильма, — отец звонил. Мама совсем раскисла там.
— Может, к специалисту обратиться? — Алиса поджала под себя ноги. — Сейчас столько возможностей…
— Да какая депрессия! — фыркнул Максим. — Просто тоска… Магазин закрыли, соседи разъехались. Пустеет деревня.
— А что насчёт райцентра?
— На какие шиши? Пенсия копеечная…
— Ты же помогаешь…
— Точно! — Максим внезапно оживился, улыбка озарила его лицо. — У тебя же трёшка! Родители займут одну комнату — и все дела!
Время будто остановилось. Алиса почувствовала, как холодеет внутри. Реальность поплыла, словно в дурном сне.
— Ты… это серьёзно сейчас? — её смешок больше напоминал всхлип.
— А что такого? — он пожал плечами, будто речь шла о покупке новых занавесок. — Надо помогать родителям. Ты же не против?
— Максим, — хрустальный звон бокала о столешницу прозвучал как выстрел. — Мы даже не обсуждали это. Вообще!
— Рабочий уголок можно и на кухню перенести…
— Стоп! — Алиса почувствовала, как немеют пальцы. — Ты хоть понимаешь, что решаешь всё в одиночку? Я тоже существую, между прочим!
— Слушай, это же мои родители! — в его глазах мелькнуло недоумение. — Ты что, против помощи родным?
Сердце пропустило удар. Неужели он правда не понимает?
— Эта квартира — моя, — тихо, чеканя каждое слово, произнесла Алиса. — Купленная на мои деньги. Мои!
— А разве в семье не всё общее? — Максим отвернулся, скрестив руки на груди.
Внутри что-то оборвалось. Как он может так просто говорить о таких вещах?
— Давай снимем им жильё рядом? Я помогу с оплатой…
— Зачем тратиться, когда есть готовая квартира?! — взорвался Максим, швыряя пульт на диван. — Не понимаю, в чём проблема!
— Проблема в том, что ты всё решил сам! — голос Алисы дрожал от гнева. — Ты просто поставил меня перед фактом, даже не спросив моего мнения!
— Это мои родители! — Максим вскочил, его лицо налилось краской. — Я же сказал тебе! Разве этого мало?
— Послушай, — Алиса сделала глубокий вдох, пытаясь говорить спокойно. — Эта квартира — моя. И я не готова превращать её в семейный пансион. Если бы ты хотя бы обсудил это со мной…
— Ты сама постоянно твердишь о важности семьи! — его глаза сверкнули яростью.
Тишина повисла в воздухе. Алиса чувствовала, как рушится что-то важное. Они даже не женаты, а он уже распоряжается её жизнью.
— Ты правда готов поставить на кон наши отношения? — тихо спросила она.
Максим отвернулся, но его молчание было красноречивее любых слов.
— Мне нужно побыть одной, — Алиса поднялась с дивана.
— Стой! — его пальцы впились в её запястье. — Мы должны решить всё сейчас!
Сердце замерло. Этот чужой, агрессивный человек… Неужели он всегда был таким? Как она не замечала раньше?
— Отпусти, — её голос стал ледяным.
— Нет. Мы никуда не уйдём, пока не решим.
— Либо ты меня отпускаешь, либо я звоню в полицию.
Повисла тяжёлая пауза. Наконец, Максим разжал пальцы, отступая с раздражённым видом.
— Прости, — буркнул он, но в его тоне не было искреннего раскаяния.
В груди всё сжалось от обиды. Он даже не понимает, что только что сделал? Применил силу, а теперь изображает обиженного?
— Я иду спать, — произнесла Алиса дрожащим голосом. — Нам обоим нужно остыть.
Максим демонстративно плюхнулся на диван, включив телевизор на полную громкость.
Следующие дни превратились в странную игру в молчанку. Короткие фразы о быте, ни слова о свадьбе и родителях. Два чужих человека под одной крышей.
А потом прозвучал тот звонок. На экране высветилось имя «Елена Петровна».
— Доброе утро…
— Какое там доброе! — голос будущей свекрови резал слух. — Значит, не хочешь нас принимать? Ничего, мы уже собираемся. Максим всё решил.
Мир покачнулся. Что?..
— Елена Петровна, мы ещё обсуждаем…
— Что обсуждать? Через две недели переезжаем. Пётр Михайлович уже грузовик заказал для мебели.
Комната поплыла перед глазами. Он всё решил. Без неё. Назначил дату…
— Простите, мне нужно идти, — Алиса нажала отбой, чувствуя, как подкашиваются ноги.
«Вечером обсудим,» — пришёл ответ спустя три часа.
День тянулся бесконечно. Работа не клеилась — мысли путались, возвращаясь к предстоящему разговору. К приходу Максима Алиса была собрана и решительна.
— Привет, — он выглядел уставшим, но спокойным. — Давай поговорим?
— Елена Петровна сказала, вы назначили дату переезда. Это правда?
— Ну да, примерно наметил, — он пожал плечами, избегая её взгляда. — Чего тянуть?
— Максим, — Алиса глубоко вдохнула, — пойми одну вещь. Это моя квартира. Мои границы. И я не готова жить с твоими родителями.
— Тебе что, комнаты жалко?! — вспыхнул он. — Три комнаты, а родителям угла пожалела?!
— Дело не в комнате. Ты решаешь всё сам, не спрашивая меня. Сначала объявил о переезде, теперь дату назначил. А я так, пустое место?
— Потому что ты эгоистка! — он вскочил. — Я думал, ты добрая, а ты…
— Что я? — Алиса тоже поднялась, чувствуя, как дрожит всё тело. — Хочу уважения к себе? Это называется достоинством, между прочим.
— Нет, это называется себялюбием! — его лицо побагровело.
Алиса молча наблюдала за его попытками оправдаться. Но она уже всё для себя решила. Медленно сняла помолвочное кольцо:
— Знаешь, я много думала. И поняла — не могу выйти замуж за человека, который не уважает моё мнение.
Максим уставился на кольцо, словно не веря своим глазам:
— Ты… отменяешь свадьбу?
— Да.
— Из-за какой-то ерунды? Из-за того, что я хочу помочь родителям?
— Нет. Из-за того, как ты это делаешь, — она положила кольцо на стол. — Оно твоё.
Час спустя, когда она вернулась в гостиную, Максим всё ещё сидел там, но теперь в его глазах пылала ярость.
— Так просто выставляешь меня? — процедил он сквозь зубы.
— Это не месть, — устало ответила Алиса. — Просто мы по-разному смотрим на отношения. Лучше сейчас, чем потом мучиться.
— Пожалеешь, — выхватив чемодан, бросил он. — Поймёшь, что потеряла.
Когда дверь захлопнулась, Алиса опустилась на пол. Слёзы текли не от горя — от усталости. Странно, но она была уверена в своём решении. Жаль было потраченного времени, отменённых планов: ресторан, платье, фотограф… Но это не пугало.
Телефон зазвонил в сумерках. Елена Петровна.
— Да?
— Что ты натворила?! — голос взорвался в трубке. — Максим всё рассказал! У тебя совсем сердца нет? Выгнала его из-за какой-то глупости?!
— Елена Петровна…
— Молчи, неблагодарная! — голос в трубке дрожал от ярости. — Мой сын любил тебя! А ты… Ты просто жадная эгоистка! Разрушила семью!
Алиса молча держала телефон, чувствуя, как внутри растёт не злость, а какое-то удивительное спокойствие. Когда поток обвинений иссяк, она тихо произнесла:
— Я не разрушила семью, Елена Петровна. Я просто не стала её создавать. Всего доброго.
И нажала «отбой».
Следующая неделя превратилась в круговорот дел: отменить банкет, обзвонить гостей, решить вопрос с платьем… Но странное дело — с каждым вычеркнутым пунктом словно камень падал с души. Дышать становилось легче, хотя ситуация всё ещё казалась нереальной.
В уютной кофейне Катя смотрела на подругу с тревогой:
— Как ты держишься?
— Знаешь, — Алиса задумчиво помешала капучино, — мне… хорошо. Думала, будет больно, тоскливо. А чувствую только… свободу.
— Не жалеешь? — в глазах Кати мелькнуло беспокойство.
— Ни капли, — улыбнулась Алиса. — Я многое поняла, Кать. Лучше быть одной в своём доме, чем с людьми, которые считают твоё пространство своим по праву.
— Слава богу, что ты разглядела его настоящее лицо до свадьбы!
— И не говори, — Алиса кивнула. — Представляешь, что было бы потом? А сейчас… Вся жизнь впереди! И я точно знаю: больше никому не позволю решать за меня.
Осеннее солнце играло бликами на витринах. Алиса смотрела в окно, чувствуя, как внутри всё встаёт на свои места. Впервые за долгое время она дышала полной грудью — без страха, без сомнений. Это был не конец истории, а только начало. Начало новой жизни, где она наконец-то научилась ценить себя.
