Когда я отказалась уступить дачу брату и продала её, мама вздохнула и сказала:
— Ну ты теперь совсем одна осталась.
А я в первый раз за много лет почувствовала тишину, в которой никто не орёт, не лезет без спроса, не шуршит пакетами и не просит ключи «на пару дней». Одна? Да. Свободна? Да.
***
Арина сидела у окна, разглядывая прохожих на улице. Её лицо выглядело спокойным, умиротворённым, без привычной маски вынужденной вежливости. Три недели. Всего три недели прошло с момента, когда она приняла решение, перевернувшее её жизнь, и каждый день ощущался как глоток свежего воздуха после долгих лет в тесной комнатке.
Телефон завибрировал. Снова мама.
— Коля звонил. Говорит, ты даже трубку не берёшь.
Арина прикрыла глаза.
— Мам, я же объяснила. Не хочу больше это обсуждать.
— Ариш, ну как так можно? Родной брат всё-таки…
— Который хотел забрать единственное, что папа мне оставил? — Арина почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. — Я больше не буду это обсуждать.
— Ты всегда была такой упрямой. У него дети, семья!
— А у меня что?
Тишина в трубке. Как всегда. Словно её жизнь, её планы, её желания не имели никакого значения.
— У тебя теперь деньги есть. Могла бы и поделиться.
Арина завершила звонок. Потом выключила телефон и положила его экраном вниз.
Дача была единственным, что отец оставил лично ей. Небольшой участок с простым домиком, где они проводили каждое лето. Отец показывал ей, как ухаживать за садом, ремонтировать старую веранду, красить забор.
Её брат Коля никогда не проявлял к даче интереса — он был на десять лет старше, уже жил своей жизнью, работал аналитиком в крупной компании. Мама после развода с отцом заново вышла замуж и жила со Всеволодом, своим новым мужем, в двухкомнатной квартире, которую они купили в ипотеку.
Когда отца не стало, Арина была на третьем курсе университета. В наследство от него ей достались дача и старенький автомобиль, который она продала, чтобы оплатить последний год обучения.
После выпуска устроилась в компанию, занимающуюся производством сувенирной продукции, снимала комнату в коммуналке и каждые выходные ездила на дачу — единственное место, где чувствовала связь с отцом.
Всё изменилось два месяца назад, когда Коля внезапно объявил, что хочет забрать дачу себе.
— Хочу сюда переехать, — объяснил он, сидя в единственном кресле на даче. — С семьёй. Наташа давно мечтала о даче. Говорит, детям нужно расти на природе, а не в каменных джунглях. Зачем покупать, если всё уже есть? А с нашими зарплатами нет смысла в двух жилищах сразу. Квартиру продадим, а здесь обживёмся. И тебе всегда будет комната для приезда.
— А куда я буду ездить по выходным? — спросила Арина.
Коля пожал плечами.
— У тебя комната в городе. Тебе дача зачем? Ты одна, детей нет. Будешь приезжать на выходные, как гостья.
— Это место папа оставил мне, Коля. Единственное, что у меня от него осталось.
— Да ладно тебе, Аришка. Мне правда нужно. И потом, я же брат. Семья должна помогать друг другу.
Семья… Арина усмехнулась. Слово, которое вспоминали, только когда от неё что-то требовалось.
В ту ночь она не спала. Думала о том, сколько раз уступала, сколько раз её желания и потребности отодвигались на второй план. Ради семьи. Ради отношений. Ради мифической гармонии, которой никогда не существовало.
К утру решение созрело. Она не просто не отдаст дачу — она её продаст. И начнёт, наконец, свою собственную жизнь.
***
Двухкомнатная квартира в новом доме на окраине города стоила всех денег, вырученных с продажи дачи, плюс кредит на пятнадцать лет. Но когда Арина впервые переступила порог своего собственного жилья, она поняла — оно того стоило.
Своё. Моё. Только моё.
Пустые стены. Голые окна без штор. Запах новой штукатурки. Идеально.
— Ты поступила необдуманно, — сказал Коля, когда узнал о продаже. — Это же память об отце!
— Которую ты хотел забрать себе?
— Не думаешь же ты, что я хочу просто отобрать у тебя дачу?
— А это что, по-твоему? — Арина посмотрела брату прямо в глаза. — Ты же именно это делаешь. И потом, кто спрашивал моего разрешения? Это МОЁ наследство, Коль.
Он смотрел на неё так, словно видел впервые. Может, так и было.
— Мама права. Ты слишком упрямая.
Арина кивнула.
— Наверное. Но знаешь, что я поняла? Быть упрямой — значит заботиться о себе так же, как я всегда заботилась о других. Если для вас это проблема, то да, я такая.
Прошло три недели. Арина постепенно обживала квартиру. Купила кровать, стол, кухонный гарнитур. Мама перестала звонить каждый день, ограничившись еженедельными сообщениями с упрёками. Коля прислал длинное сообщение о том, какая она неблагодарная сестра и как подвела всю семью, а потом заблокировал её номер.
В квартире становилось всё уютнее, а дни — спокойнее.
Утром в субботу раздался звонок в дверь. Арина не ждала гостей. На пороге стояла мама, рядом с ней — Всеволод с напряжённым лицом.
— Можно войти? — спросила мама, окидывая взглядом полупустую прихожую.
Арина молча отступила, пропуская их.
— Чай будете?
— Нет, мы ненадолго, — ответил Всеволод, нервно поправляя очки. — Нам нужно поговорить.
Они сидели на новом диване в гостиной. Мать переводила взгляд с Всеволода на Арину. Всеволод поправлял очки, старательно не глядя в её сторону. Арина ждала.
— У нас проблемы с работой, — наконец произнёс Всеволод. — Компанию сокращают. Меня уже предупредили, я в списке. А после пятидесяти новую работу тяжело найти. А ипотеку-то платить надо, да и просто жить на что-то.
Арина моргнула. Значит, вот оно что.
— И вы пришли ко мне за деньгами?
Мать вскинула подбородок.
— Ну почему ты всегда так? Мы пришли посоветоваться. Ты же теперь у нас финансовый эксперт!
Арина сжала пальцы, считая про себя до десяти. Техника, которую она освоила, чтобы не сказать лишнего.
— Мам, у меня нет лишних денег. Всё ушло на первоначальный взнос за эту квартиру. Я сама в кредите на пятнадцать лет.
— Но у тебя хотя бы стабильная работа! — голос матери задрожал. — А без зарплаты Всеволода нам придётся затянуть пояса. Помочь не можешь?
Арина встала и подошла к окну. Глубоко вдохнула.
— Вы можете рефинансировать кредит, — сказала она спокойно. — Или продать квартиру и купить что-то подешевле. Обратитесь к финансовому консультанту.
— Да какие консультанты? — мать всплеснула руками. — Нам нужна помощь сейчас! Ты могла бы взять нас к себе, тут же две комнаты! Мы бы помогали с выплатами…
Вот оно. Настоящая причина визита.
— Нет, — тихо, но твёрдо ответила Арина.
— Что?
— Я сказала — нет. Эта квартира — моя. Я не буду здесь никого поселять.
Мать вскочила, лицо исказилось от гнева.
— Ты слышишь себя? Родную мать не пускаешь в квартиру? После всего, что я для тебя сделала?
Арина почувствовала, как что-то внутри неё — тонкая нить, соединявшая её с прошлой жизнью — окончательно порвалось.
— Я никого не выгоняю, мама. Вы сюда не въезжали. Это моя квартира, и я решаю, кто здесь будет жить. И это буду только я.
— Ты! — мать задохнулась от возмущения. — Ты всегда была как отец! Такая же холодная!
— Пойдём, Валя, — Всеволод взял мать за локоть. — Здесь нам не помогут.
Уже в дверях мать обернулась, лицо её было красным от слёз и гнева.
— Ты теперь совсем одна осталась, поняла? ОДНА! Ни семьи, ни поддержки! Никого!
Дверь захлопнулась. Арина прислонилась к стене, чувствуя странную лёгкость. Слова матери, которые должны были ранить, почему-то принесли облегчение.
Одна. Наконец-то.
***
Жизнь без семейных обязательств оказалась… другой. Первые дни Арина просто наслаждалась тишиной. Никто не звонил с просьбами. Никто не приходил без предупреждения. Никто не напоминал о долге перед семьёй.
Она обустраивала квартиру в своём темпе. Повесила картины, которые нравились именно ей. Купила растения, о которых всегда мечтала. Поставила книжные полки и заполнила их любимыми томами.
Вечерами иногда накатывала странная тоска — не по семье, нет, а по идее семьи, которой у неё никогда не было. По тёплым отношениям, по поддержке, по ощущению дома.
Через месяц после разрыва с родственниками Арина завела кота. Серый полосатый Барсик с жёлтыми глазами и независимым характером. Он не просил многого — только еду, чистый лоток и иногда ласку. И давал взамен уютное мурчание и чувство, что она не совсем одна.
На работе дела шли в гору. Арина предложила новую концепцию для линейки сувениров, и начальство дало добро на реализацию её проекта. Впервые за долгое время она почувствовала, что её идеи ценят.
***
Звонок от Коли раздался поздним вечером пятницы, спустя два месяца после их последнего разговора. Арина долго смотрела на экран телефона, прежде чем ответить.
— Привет, — голос брата звучал устало. — Можно с тобой поговорить?
— Да, конечно.
— Не по телефону. Можно я заеду?
Час спустя они сидели на кухне Арины. Коля выглядел измотанным, с покрасневшими глазами.
— У тебя тут здорово, — сказал он, оглядываясь. — Уютно.
— Спасибо, — Арина поставила перед ним чашку травяного чая. — Что случилось, Коль?
Он долго молчал, крутя в руках чашку.
— Мы с Наташей разводимся, — наконец произнёс он. — Я съехал на съёмную квартиру.
— Мне жаль, — искренне сказала Арина. — Почему?
Коля пожал плечами.
— Всё копилось давно. Последней каплей стала история с дачей… Я не сказал ей, что хотел её забрать у тебя. Когда она узнала… — он не закончил фразу. — Сказала, что не может быть с человеком, который так поступает с сестрой.
Арина смотрела на брата и ждала продолжения. Коля поставил чашку на стол и отвернулся к окну.
— И всё? Ты пришёл мне это рассказать?
— Аришка… — голос брата звучал странно. — Мне некуда идти.
О нет. Только не это.
— У тебя съёмная квартира, — напомнила Арина.
— Хозяин выставил её на продажу. Мне нужно съехать через неделю. А денег на новую…
В груди Арины что-то похолодело. Она хорошо знала этот тон.
— Я могу у тебя немного пожить? — продолжил Коля. — Пока не найду, куда деваться. Ну же, Аришка. Я же твой брат.
— Нет.
Коля повернулся к ней. На его лице было выражение, которое Арина помнила с детства — смесь обиды и расчётливости.
— Неужели ты меня выгонишь на улицу?
— Ты не на улице. У тебя есть неделя, чтобы что-то придумать.
— Какая же ты стала холодная! — Коля встал из-за стола.
Арина молчала, чувствуя, как старые раны открываются заново.
— СПАСИБО ТЕБЕ БОЛЬШОЕ ЗА ГОСТЕПРИИМСТВО! — Коля взял куртку.
Дверь хлопнула.
Барсик потёрся о её ноги. Арина взяла кота на руки, прошла в комнату и легла на диван.
Одна. Слово, которое когда-то звучало как приговор, теперь стало освобождением. Никаких обид, никакой горечи. Только лёгкость и покой.
Арина улыбнулась, засыпая под мурчание Барсика. Завтра она пойдёт в парк, потом в кино, может быть, запишется в бассейн.
Жизнь без семейного балласта оказалась прекрасной.
— Знаешь, Барсик, — Арина почесала кота за ухом, — я давно о кое-чём думаю. Кот приоткрыл один глаз.
В тот вечер, сидя на своём уютном диване с чашкой чая, Арина представила себе семью — свою семью. Не ту, от которой бежала, а ту, которую выберет сама.
Муж, который будет её поддерживать, а не требовать отдать последнее. Дети, которых она будет любить просто так, без условий. До этого всегда не хватало времени, сил, денег — всё уходило в бездонную бочку семейных обязательств.
А теперь…
Арина улыбнулась, глядя на спящего Барсика.
— Я готова к настоящей семье, — сказала она вслух.
И впервые за долгие годы эти слова звучали честно.Они не требовали жертв, не несли угрозы. Это было её выбор, её желание, её время.
И никто не мог забрать у неё эту свободу выбирать свою жизнь.
