— Миша, где деньги? — Нина прижимала к груди счет за детский сад, пытаясь перекричать шум близнецов, с хохотом гоняющих машинки по квартире.
— Какие еще деньги? — муж даже не поднял глаз от телефона, развалившись на диване.
— За сад! Ты обещал, что оплатишь еще в понедельник!
Михаил с тяжелым вздохом оторвался от экрана.
— Блин, забыл. Завтра сделаю, что ты разошлась?
Нина сжала зубы. Всегда одно и то же. Забыл, потом, не сейчас. Ее раздражение нарастало, но она сдержалась — дети и так слишком часто видели их ссоры.
— Я просила тебя три раза. Если завтра не оплатишь, близнецов не примут. И что мне делать?
— Ну прими мои извинения, я забыл! — повысил голос Михаил. — Что теперь, каяться до утра?
В этот момент входная дверь хлопнула так, что задребезжала посуда в серванте. На пороге появился Игорь, шестнадцатилетний сын Михаила от первого брака. С наушниками на шее, в расстегнутой куртке, не глядя на Нину, он прошел в комнату.
— Игорь, разувайся, — машинально произнесла Нина, хотя уже знала, что ее слова пролетят мимо.
Подросток демонстративно проигнорировал ее, оставляя грязные следы на только что вымытом полу.
— Миш, я с тобой разговариваю, — Нина кивнула в сторону следов.
— Игорь! Ботинки сними, — бросил Михаил, не отрываясь от телефона.
Подросток громко фыркнул, но развернулся, скинул обувь, не расшнуровывая, и пнул ее в угол прихожей.
— Здорово, пап, — буркнул он, проходя мимо отца, и скрылся в своей комнате, громко хлопнув дверью.
Нина поймала себя на мысли, что в очередной раз Игорь не удостоил ее даже взглядом. Два года совместной жизни, и ни малейшего прогресса.
— Миш, нам надо поговорить, — Нина села рядом с мужем, понизив голос, чтобы не услышали дети.
— О чем? — он наконец отложил телефон, и она почувствовала знакомый укол раздражения: сыну, пусть и такому, внимание достается сразу, а ее он может игнорировать часами.
— Об Игоре. Из школы звонили.
Михаил сразу напрягся, на лице появилось то выражение, которое Нина уже хорошо знала — смесь усталости, вины и беспомощности.
— Что опять?
— Он грубил учительнице, отказался извиняться, показал ей… неприличный жест.
Михаил потер переносицу.
— И что теперь?
— Завтра вызывают родителей. Тебя.
— Я не могу, у меня смена.
Нина почувствовала, как внутри закипает злость.
— Миша, это третий вызов за месяц. Третий. Ты каждый раз говоришь, что не можешь. Что мне им сказать? Что отцу на сына плевать?
— Да не плевать мне! — вскинулся Михаил. — Но не могу я отпроситься с работы каждую неделю! Сходи ты, ты же дома сидишь.
Последние слова были произнесены с таким оттенком, что Нина вскочила с дивана.
— Я сижу дома? Серьезно? Я, значит, с двумя двухлетками дома прохлаждаюсь? А то, что твой сын меня в упор не видит, и если я приду, будет только хуже — это ничего?
Михаил поднялся, на его лице появилось виноватое выражение.
— Нин, ну, ты же понимаешь, ему сложно. После всего, что случилось…
— А мне легко? Думаешь, мне легко жить с подростком, который меня ненавидит и считает, что я отняла у него отца? Который доводит моих детей до слез? Который в прошлый раз скормил Роме свой суп, зная, что у него аллергия на горчицу?
Нина уже не сдерживала голос, и из детской выглянули испуганные близнецы. За спиной скрипнула дверь комнаты Игоря.
— Что, опять на меня жалуешься? — голос подростка сочился презрением. — Может, тебе еще сказать, что я твои крема в унитаз смыл? Блин, ну дебильный же суп был, я даже не помню, что там внутри…
— Игорь! — Михаил повысил голос. — Немедленно извинись перед Ниной!
— С чего это? Она мне не мать. Моя мать умерла.
В глазах Игоря блеснули слезы, и Нина на секунду почувствовала укол жалости. Но тут же вспомнила, как вчера нашла в его комнате пакет с травой.
— Если я тебе не мать, значит, и ты мне не сын, — холодно произнесла она. — Что означает, что нет никаких причин терпеть твои выходки.
Михаил схватил ее за руку.
— Нина, не надо. Он просто расстроен.
— Расстроен? А я, по-твоему, в восторге? Миша, я нашла вчера у него в комнате наркоту!
В комнате повисла тишина. Даже близнецы притихли, чувствуя напряжение.
— Чё? Это была не наркота, а обычная трава! — выпалил Игорь.
— Ах, ну значит все в порядке, просто обычная трава, — язвительно ответила Нина. — Миш, ты слышишь своего сына?
Михаил переводил растерянный взгляд с жены на сына и обратно.
— Игорь, это правда? — наконец выдавил он.
— Вот блин, не твое дело! Это моя жизнь!
Он метнулся к входной двери, на ходу натягивая кроссовки.
— Куда? Стой! — крикнул Михаил, но дверь уже хлопнула.
— И как долго это будет продолжаться? — Нина опустилась на диван, чувствуя внезапную усталость. — Миша, так нельзя. Я не могу так жить.
— Ему просто нужно время…
— Время? Прошло уже полгода с тех пор, как он переехал. Сколько еще? Год? Пять лет? Когда ты начнешь его воспитывать?
Михаил сел рядом, обхватив голову руками.
— Я не знаю, как. После смерти Насти все пошло наперекосяк. Он замкнулся, ничего не хочет слушать.
— А ты пробовал? По-настоящему пробовал?
Нина вспомнила тот страшный день, когда им позвонили из полиции. Анастасия, бывшая жена Михаила, была найдена мертвой в своей квартире. Передозировка и побои — ее собутыльники, выяснив, что денег на выпивку больше нет, избили женщину и скрылись. Игорь, который тогда жил с матерью, был у друга и избежал этой участи.
Михаил тогда, не раздумывая, забрал сына. Нина поддержала решение мужа — мальчику некуда было идти. Но она и представить не могла, во что превратится их жизнь.
— Он ненавидит весь мир, — тихо сказал Михаил. — Я пытался говорить с ним, но он закрывается. А то, что случилось с Настей… я и сам не знаю, как с этим справиться.
— Я понимаю его боль, но это не дает ему права издеваться над нами. Над детьми. Миша, я боюсь оставлять его с близнецами!
В этот момент зазвонил телефон Михаила. Он взглянул на экран и побледнел.
— Полиция…
Нина сидела на кухне, машинально помешивая остывший чай. Было далеко за полночь, но сон не шел. Близнецы давно уснули, а Михаил с Игорем все еще не вернулись из полиции.
Оказалось, что Игорь ввязался в драку с младшеклассником возле школы. Ударил мальчика так сильно, что тот попал в больницу с сотрясением мозга.
А если бы это был Рома или Владик? — мысль жгла сознание Нины.
Она подошла к окну. Осенний дождь барабанил по стеклу, размывая свет уличных фонарей. Где-то в этой промозглой ночи Михаил выручал своего сына из очередной беды. А она ждала, не зная, что будет дальше.
Когда входная дверь наконец открылась, часы показывали половину второго. Михаил вошел один, с потухшим взглядом и ссутулившимися плечами.
— Где Игорь? — спросила Нина.
— У Сережи. Моего брата, — пояснил Михаил, хотя Нина прекрасно помнила его брата. — Я не мог привести его сюда сегодня. Нам нужно поговорить.
Они сели за кухонный стол. Михаил долго молчал, собираясь с мыслями.
— Родители того мальчика не будут подавать заявление, — наконец произнес он. — Я… договорился. Оплачу лечение и компенсацию. Но директор школы сказал, что исключит Игоря. Это уже третья драка.
Нина молчала, ожидая продолжения.
— Я не знаю, что делать, — голос Михаила дрогнул. — Он совсем отбился от рук. Начал курить, связался с плохой компанией. Я его не узнаю.
— А чего ты ожидал? — тихо спросила Нина. — Ты ни разу не поставил ему границ, не наказал за проступки. Всегда оправдывал: то смерть матери, то переезд, то новая школа…
— Но ему действительно тяжело!
— Всем тяжело, Миша. Мне тяжело, когда твой сын хамит мне при детях. Близнецам тяжело, когда он ломает их игрушки. Тебе тяжело разрываться между работой и домом. Но только Игорю ты позволяешь выплескивать свою боль на окружающих.
Михаил опустил голову.
— Я просто не хочу потерять его. Он и так настрадался.
— А мы? — Нина чувствовала, как к горлу подступают слезы. — Ты готов потерять нас?
— Нет, конечно нет!
— Тогда выбирай. Либо ты берешь ситуацию под контроль, либо… — Нина замолчала, не решаясь произнести то, что назревало уже давно.
— Либо что?
— Либо я не смогу так больше, Миш. Просто не смогу.
В тишине кухни тикали часы. За окном продолжал шуметь дождь.
— Я постараюсь, — наконец сказал Михаил. — Дай мне время. Я поговорю с ним, заставлю извиниться. Может, к психологу сходим.
Нина горько усмехнулась. Сколько раз она слышала эти обещания?
— Хорошо, — она поднялась из-за стола. — Только не тяни. Время уходит.
Прошла неделя, но ничего не изменилось. Игорь вернулся домой, получил формальный выговор от отца и продолжил вести себя так же. Только теперь, вместо школы, он целыми днями сидел дома, огрызался на любые просьбы Нины и пугал близнецов.
Михаил снова погрузился в работу, взяв дополнительные смены, чтобы оплатить лечение пострадавшего мальчика. Нина чувствовала, что ее терпение на исходе.
В тот вечер, когда все изменилось, Михаил пришел домой позже обычного. Нина кормила близнецов ужином, а Игорь, как всегда, закрылся в своей комнате.
— Привет, — устало улыбнулся Михаил, целуя жену в щеку. — Как день?
— Как обычно, — она пожала плечами, не желая начинать разговор при детях.
После ужина, уложив близнецов, Нина зашла на кухню, где Михаил задумчиво курил у открытого окна.
— Есть разговор, — она села напротив него. — Сегодня я нашла в комнате Игоря журналы. Взрослые журналы, если ты понимаешь.
Михаил поморщился.
— Ну, он подросток…
— Дело не в этом. Один журнал был в рюкзаке Ромы.
— Что?
— Да, Миша. Твой сын решил показать моему трехлетнему ребенку порножурнал. Объяснил ему, что «это делают мамы и папы». Рома весь день был сам не свой, в итоге рассказал мне. А когда я пошла разбираться, Игорь просто рассмеялся мне в лицо.
Михаил потушил сигарету.
— Я поговорю с ним.
— Нет, — Нина покачала головой. — Все, хватит. Я больше не могу. Либо он уходит, либо ухожу я с детьми.
— Что? Нина, это мой сын! Куда он пойдет?
— Не знаю. К твоему брату, например? Или к твоим родителям? Или ты можешь снять ему квартиру и нанять сиделку, мне все равно. Но я больше не позволю ему ломать психику моим детям.
— Нин, ну ты что, серьезно? Он еще ребенок сам!
— Ребенок? — Нина невесело рассмеялась. — Ему шестнадцать, Миша. В его возрасте некоторые уже работают. А он показывает порнографию трехлетке!
— Я накажу его, обещаю.
— Как? Отберешь телефон на день? Или прочитаешь лекцию, после которой он снова сделает вид, что раскаивается? Нет, Миш. Или он, или мы. Выбирай.
В комнате повисла тяжелая тишина. Лицо Михаила исказилось от внутренней борьбы.
— Я не могу выбрать, Нина, — наконец произнес он. — Это мой сын. Единственное, что осталось у меня от Насти.
Нина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Значит, вот оно как.
— Понятно, — ее голос звучал неожиданно спокойно. — Тогда тебе придется уйти вместе с ним.
— Что?
— Ты слышал. Собирайте вещи и уходите. Оба.
— Нина, ты не можешь так поступить!
— Могу. Это моя квартира, Миш. Я получила ее от бабушки еще до нашей свадьбы, помнишь? — она говорила ровно, словно обсуждая погоду. — У вас есть неделя, чтобы найти жилье.
Михаил вскочил, опрокинув стул.
— Ты выгоняешь нас? Серьезно? После всего, что мы пережили?
— А что мы пережили, Миш? — Нина тоже поднялась. — Два года брака, из которых последний я живу как в аду? Ты выбрал сына — это твое право. Но и у меня есть право защищать своих детей.
— Ты просто ревнуешь! Ревнуешь, что я люблю сына!
— Нет, Миша, — она покачала головой. — Я не ревную. Я просто устала любить тебя за двоих. Устала вечно быть виноватой. Устала бояться, что твой сын что-то сделает моим детям.
Они стояли друг напротив друга, как чужие люди. Где-то в глубине квартиры заплакал разбуженный их голосами Владик.
— Миша, — Нина глубоко вздохнула, успокаиваясь, — я не хочу скандала. Не хочу травмировать детей еще больше. Просто уходите тихо. Я не буду мешать тебе видеться с близнецами. Но Игорю в этом доме больше не место.
— Ты пожалеешь об этом, — глухо произнес Михаил. — Ты разрушаешь семью.
— Нет, — она покачала головой. — Семью разрушил ты, когда поставил желания своего сына выше безопасности моих детей.
Через три дня Михаил и Игорь собрали вещи и уехали. Михаил снял квартиру недалеко от работы, а заявление на развод Нина подала через неделю.
На удивление, бракоразводный процесс прошел гладко. Михаил не стал оспаривать решение Нины, только попросил разрешения регулярно видеться с близнецами. Она согласилась, выставив лишь одно условие — никакого Игоря рядом с детьми.
Прошло полгода. Жизнь Нины постепенно налаживалась. Она вышла на работу, отдав близнецов в детский сад. Их новая жизнь втроем была спокойной, размеренной, без скандалов и постоянного напряжения.
Михаил навещал детей каждые выходные, забирал их в парк или в кино. Потом привозил обратно, уставших и счастливых. О своей жизни говорил мало, только однажды обмолвился, что с Игорем становится все труднее.
А потом случилось то, чего Нина подсознательно ждала и боялась. Поздним вечером, когда близнецы уже спали, в дверь позвонили. На пороге стоял Михаил — постаревший, осунувшийся, с потухшим взглядом.
— Можно войти? — спросил он.
Они сели на кухне, как в тот последний вечер. Михаил долго молчал, вертя в руках чашку с чаем.
— Игоря забрали в колонию, — наконец произнес он. — Три года. Грабеж и нанесение тяжких телесных.
Нина не нашлась, что ответить. Внутри боролись жалость к бывшему мужу и чувство, похожее на мрачное удовлетворение — она ведь предупреждала.
— Вы могли бы вернуться, — тихо сказал Михаил, не глядя на нее. — Сейчас, когда его нет, мы могли бы попробовать снова.
Нина покачала головой.
— Нет, Миша. Поезд ушел.
— Я все исправлю. Клянусь, все будет по-другому.
— Дело не в Игоре, — мягко ответила она. — Дело в тебе. В твоем выборе. Ты выбрал не защищать наших детей. Я не смогу это забыть.
Михаил поднял на нее глаза, полные боли.
— Я думал, что защищаю своего ребенка. Не понимал, что он использует меня.
— Знаешь, — Нина задумчиво посмотрела в окно, — я много думала о его матери. О Насте. Когда ты рассказал мне, что она спилась после выкидыша, я не придала этому значения. А сейчас понимаю, что она тоже была матерью. И тоже хотела защитить своего ребенка, просто не смогла защитить себя.
— Я подвел их обоих, — голос Михаила дрогнул.
— Нет, не обоих. Только ее. Игорю ты дал все — свою защиту, свою любовь, свой дом. Просто слишком поздно понял, что у любви должны быть границы. Что иногда любить — значит говорить «нет».
Они замолчали. В тишине квартиры слышалось только сопение спящих близнецов из детской.
— Я могу хотя бы приходить? — спросил Михаил. — Видеться с мальчиками?
— Конечно, — кивнула Нина. — Ты их отец. И останешься им, что бы ни случилось.
Когда за Михаилом закрылась дверь, Нина подошла к окну. На улице шел снег, укрывая город белым покрывалом, скрывая грязь и серость. Завтра будет новый день. И она встретит его с двумя самыми важными мужчинами в ее жизни — своими сыновьями. Ради которых она и сделала самый трудный выбор в своей жизни.
Цена материнства высока. Но Нина была готова платить ее снова и снова.
