Свечи трепетали в полумраке квартиры, отбрасывая причудливые тени на стены. Ирина в который раз поправила их, выравнивая по центру стола, где уже ждали два бокала и свадебная фотография в серебряной рамке. Десять лет — целая эпоха, вместившая в себя столько радостей и разочарований, ссор и примирений, что иногда казалось — прожита не одна, а несколько жизней.
Она прислушивалась к каждому звуку за дверью, к каждому шороху в подъезде. Сердце замирало от предвкушения — вот сейчас повернется ключ в замке, и он войдет, усталый после долгого дня, но обязательно вспомнит. Обязательно. Потому что такие даты не забывают.
Время тянулось мучительно медленно. Ирина то садилась на диван, то вставала и шла к окну, вглядываясь в вечернюю улицу. Фонари уже зажглись, люди спешили по своим делам, а она все ждала. Ждала того единственного человека, ради которого все это было устроено.
Телефон молчал. Она взяла его в руки, пролистала последние сообщения — ничего особенного, обычная переписка о бытовых мелочах. Может, он готовит сюрприз? Может, сейчас выбирает подарок? Ирина улыбнулась этой мысли, но улыбка получилась натянутой, неуверенной.
Случайная встреча
Дмитрий вышел из метро, чувствуя свинцовую тяжесть во всем теле. День выдался изматывающим — бесконечные встречи, звонки, решения, которые нужно было принимать немедленно. Он мечтал только об одном — добраться до дома, принять душ и рухнуть на диван.
— Дима! Димочка!
Он обернулся на знакомый голос. Людмила, подруга жены, махала ему рукой от входа в магазин электроники.
— Какая удача, что встретила тебя! — защебетала она, подбегая ближе. — Слушай, у меня такая беда — телевизор сломался, а я совершенно не разбираюсь в этой технике. Ты же у нас специалист по всему…
Дмитрий внутренне застонал. Последнее, чего ему хотелось сейчас — это возиться с чужой техникой. Но отказать было неудобно — все-таки близкая подруга Иры.
— Ладно, — вздохнул он. — Давай посмотрю, что там у тебя.
Квартира Людмилы находилась в соседнем доме. Пока они поднимались по лестнице, Дмитрий машинально положил телефон в карман куртки, которую потом повесил в прихожей. Звуки входящих звонков глушила толстая ткань и закрытая дверь в комнату.
Нарастающая тревога
Первый звонок остался без ответа. Ирина набрала номер еще раз — те же длинные гудки и автоответчик. Странно. Обычно Дмитрий всегда был на связи.
Свечи оплывали, воск медленно стекал на скатерть. Праздничное настроение постепенно сменялось тревогой. Где он? Что случилось?
В голове проносились самые разные мысли — от рациональных до абсурдных. Может, телефон разрядился? Может, застрял в пробке? А может… Нет, она гнала от себя самые мрачные предположения.
Она набрала номер в третий раз. Четвертый. Пятый. С каждым безответным вызовом тревога превращалась в раздражение, а раздражение — в гнев. Неужели он забыл? Неужели этот день для него ничего не значит?
Осознание
Дмитрий возился с настройками телевизора уже минут сорок, когда Людмила вдруг всплеснула руками:
— Ой, Дима, а я совсем забыла поздравить! У вас же сегодня годовщина с Ирой! Десять лет — это такая дата!
Мир словно остановился. Дмитрий замер с пультом в руках, чувствуя, как кровь отливает от лица. Годовщина. Десять лет. Как он мог забыть?
— Мне нужно идти, — выдавил он, бросаясь к выходу.
— Дима, подожди, телевизор…
Но он уже не слышал. Схватив куртку, выбежал из квартиры. Только в подъезде, судорожно проверяя карманы в поисках телефона, обнаружил пропущенные вызовы. Двенадцать звонков от Иры.
Разрушение
Ключ дрожал в его руках, когда он открывал дверь. В квартире было темно — только из гостиной пробивался слабый свет свечей.
— Ира, прости, я…
Звук разбивающейся тарелки прервал его оправдания. Ирина стояла у стола, в глазах — слезы ярости и боли.
— Не надо, — ее голос дрожал от сдерживаемых эмоций. — Просто не надо.
— Послушай, я могу объяснить…
— Объяснить что? — она швырнула в стену еще одну тарелку. — Что я для тебя пустое место? Что наша годовщина — это просто дата в календаре, которую можно забыть?
Каждое слово било больнее пощечины. Дмитрий видел, как рушится что-то важное, основополагающее в их отношениях, но не знал, как это остановить.
— Я не забыл специально, просто день был тяжелый, а потом Людмила попросила…
— Людмила?! — Ирина засмеялась сквозь слезы. — Конечно, Людмила важнее. Ее сломанный телевизор важнее, чем десять лет нашей жизни!
— Ира, ну не так же…
— Уходи, — вдруг тихо сказала она. — Просто уходи. Я не могу сейчас тебя видеть.
Пустота
Дверь за ним захлопнулась с такой окончательностью, что Дмитрий несколько минут просто стоял на лестничной площадке, не в силах поверить в происходящее. Десять лет — и вот так, из-за глупой случайности, все рухнуло.
Ирина осталась одна в темной квартире. Свечи догорали, оплывший воск залил свадебную фотографию. Она села на пол среди осколков разбитой посуды и заплакала — тихо, безнадежно, опустошенно.
Это был не просто забытый праздник. Это было последней каплей в череде мелких невниманий, недосказанностей, моментов, когда они были рядом, но не вместе. И теперь, сидя в темноте, она понимала — проблема гораздо глубже, чем просто забытая дата.
Недели молчания
Время шло, но легче не становилось. Дмитрий поселился у родителей, каждый день придумывая новые причины не возвращаться за вещами. Гордость, стыд, страх увидеть в ее глазах то же презрение — все смешалось в тугой узел, который не давал сделать первый шаг.
Ирина тоже молчала. Первые дни она ждала — звонка, сообщения, хоть какого-то знака. Потом ждать перестала. Квартира опустела без него, каждый предмет напоминал о прожитых вместе годах.
По ночам она ловила себя на том, что прислушивается — не повернется ли ключ в замке. Но дверь оставалась закрытой, а телефон — молчаливым.
Подруги советовали разное — от «сама позвони» до «пусть помучается». Но Ирина не могла заставить себя набрать номер. Что она скажет? Что он ответит? И захочет ли вообще говорить?
Неожиданная встреча
— Ирочка, зайди к нам на чай, — позвонила свекровь через три недели после ссоры. — Давно не виделись.
Ирина хотела отказаться, придумать предлог, но что-то в голосе свекрови заставило согласиться. Может, интуиция, а может, просто усталость от одиночества.
Квартира родителей Дмитрия встретила ее привычным уютом и запахом выпечки. За чаем говорили о пустяках, пока свекровь вдруг не обронила:
— Знаешь, Дима у нас живет последние недели. Молчит, как партизан, ничего не рассказывает.
Сердце пропустило удар. Он здесь? Сейчас?
Словно в подтверждение ее мыслей, в прихожей раздались шаги. Дмитрий появился в дверном проеме и замер, увидев жену за столом.
Секунда растянулась в вечность. Они смотрели друг на друга — растерянные, испуганные, не знающие, что сказать. В его глазах она увидела ту же боль, что мучила ее все эти недели.
— Я… мне нужно идти, — выдавил Дмитрий и, развернувшись, выбежал из квартиры.
Возвращение
Прошло еще два дня. Ирина механически выполняла привычные дела, но мысли возвращались к той встрече. Выражение его лица, растерянность в глазах — он страдал не меньше ее.
Вечером раздался звонок в дверь. Она открыла, не спрашивая кто.
Дмитрий стоял на пороге с огромным букетом роз — таким большим, что за ним почти не было видно его лица.
— Запоздалое поздравление, — сказал он тихо. — С годовщиной. Теперь точно не забуду.
В этих простых словах было столько — и извинение, и боль, и надежда. Ирина почувствовала, как что-то оттаивает внутри, как рушится стена, которую она так старательно возводила эти недели.
— Входи, — только и смогла выдавить она.
Прощение
Они сидели на кухне — без свечей, без праздничной сервировки, просто двое людей, которым нужно было многое сказать друг другу.
— Я не просто дату забыл, — начал Дмитрий. — Я… я где-то потерял нас. Работа, усталость, рутина — и вдруг оказалось, что самое важное ускользнуло.
— Я тоже виновата, — Ирина обхватила чашку с чаем обеими руками. — Копила обиды, молчала, ждала, что ты сам поймешь. А надо было просто поговорить.
Разговор длился до утра. Они говорили о том, о чем молчали годами — о страхах, разочарованиях, несбывшихся ожиданиях. И с каждым словом становилось легче, словно невидимые путы спадали с души.
— Знаешь, — сказал Дмитрий под утро, — может, это и к лучшему. Что все так случилось. Иначе мы бы так и жили — рядом, но не вместе.
Ирина кивнула. За окном светало, начинался новый день. И у них тоже начиналось что-то новое — не просто продолжение старого, а действительно новое, выстраданное и осознанное.
— С годовщиной нас, — тихо сказала она.
— С новым началом, — ответил он.
И в этот момент им обоим показалось, что где-то далеко зазвонили свадебные колокола — не те, что звучали десять лет назад, а новые, звонящие для двух людей, которые заново учились быть вместе.
Солнце поднималось над городом, заливая кухню мягким светом. Они сидели, держась за руки, и молчали. Но это было не то тяжелое молчание отчуждения, а тихое, умиротворенное молчание понимания. Молчание двух людей, которые наконец-то нашли дорогу друг к другу.
