— И где твои доченьки? – зло спросила Наташа. – Одна я тут с тобой, как проклятая сижу! А они даже не появляются!
— Наташа, ну, что ж ты так про сестер? – вздохнула Вера Ивановна. – Сама же знаешь, что они девочки семейные! У них дела, заботы…
— А у меня тут курорт! – с издевкой фыркнула Наташа. – Как белка в колесе с утра и до победы! И, между прочим, без выходных, отпусков и больничных! И они это прекрасно знают! Нет бы, приехать хоть на день, чтобы я выдохнуть смогла!
— Наташенька, а ты сходи, проветрись! – с улыбкой сказала Вера Ивановна. – А я уж как-нибудь…
— Ну, да! Конечно! – хмыкнула Наташа. – Она тут как-нибудь, а потом мне тут убирать! Помню я, как ты решила порядок навести! И кадку с пальмой опрокинула, и сама чуть под той пальмой не осталась!
— Нет, что ты! Я тихонечко тут под телевизором полежу, – заискивающе произнесла Вера Ивановна. – Разве что, только в туалет.
— Все, хватит фантазировать! – оборвала ее Наташа. – Мы обе понимаем, что тебя оставлять одну нельзя!
Вера Ивановна потупилась.
— А вот были бы они нормальными сестрами, — рассуждая вслух, говорила Наташа, — устроили бы дежурство! По два дня, например! И всем было бы хорошо!
Так нет же! Как про дом престарелых заговорили, так они меня чуть живьем не съели! А как ухаживать, так только Наташа!
— Наташенька, но у них же семьи, — подала голос Вера Ивановна.
— А ты не думала, почему у меня семьи нет? – повысив голос, бросила Наташа. – Мне уже сорок два года!
Вон, в кино сказали, что процент вероятности выйти замуж после сорока на двадцать процентов ниже, чем быть похищенной инопланетянами!
То есть, вообще, без вариантов! А эти замужем и счастливы! За мой счет они счастливы! На моем горбу в рай хотят въехать!
А ты после этого еще говоришь, что наследство поровну!
— Наташенька, если бы ты была замужем, они не были так категорически против дома престарелых!
А так, родная дочь, да без мужа и детей, и маму в богадельню отправит? – Вера Ивановна повторяла слова то ли Оли, то ли Светы.
Когда вопрос решался, тогда шумно было в квартире.
— Ну, да! У нас же кто замужем, тот и решает, как свободному жить! – эмоционально кивнула Наташа. – У меня же права на личную жизнь уже нет!
Они же решили! Потому что они жены при мужьях, будто право имеют!
Вера Ивановна не знала, что ответить.
— Вот раньше, как хорошо было, — мечтательно произнесла Наташа. – Пока старшая сестра замуж не выйдет, средняя даже не собирается!
А младшая со двора нос не кажет! А эти вперед меня как рванули, так не остановишь!
— Так если Оленьке ее Дима предложение сделал? Что, отказываться надо было, пока ты замуж не выйдешь? – спросила Вера Ивановна.
— Я ж говорю, как раньше! – с нажимом ответила Наташа. – Захотела средняя дочь замуж, так ее жених в лепешку разобьется, а для старшей жениха найдет! Чтобы самим, так сказать…
А тут, ни женихов, ни жизни, ни справедливости!
— Так ты ж сама замуж не шла, а женихи у тебя были, — сказала Вера Ивановна. – Ты ж сама тогда сказала, что у тебя мужей будет больше, чем у них всех, вместе взятых!
— Мама, ты сарказм от фактов уже не отличаешь? – нахмурилась Наташа. – Попался бы мне хоть один нормальный жених, я бы его уже не упустила!
***
Женские коллективы часто сравнивают с серпентариями. С таким посылом, что ничего доброго и хорошего там ждать не приходится.
А с чем сравнить семью, где одна мама воспитывает трех дочерей? И не сказать, что сильно дружных…
Может, было проще, если бы дочки были погодками, так жили бы на одной волне. Но разбежка между старшей и младшей была в двенадцать лет.
Одно радовало, что хоть на парней друг друга не засматривались. Хотя младшая посматривала, с кем гуляют старшая и средняя. Но, Бог миловал, не полезла ни разу!
Только это не спасало от напряженной обстановки дома. А Вера Ивановна с ног сбивалась, гася конфликт за конфликтом.
Первой именно Наташа собралась покинуть квартиру матери. Была она старшей, что выглядело логично.
— Наконец-то! – восклицала она. – Я запомню этот день и буду праздновать каждый год! Как же я счастлива, что покидаю это д..р..дом! Причем, во всех смыслах! Была бы моя воля, я бы забыла вас навсегда!
Как она прощалась, так ее и проводили. Адреса указали, направления. Предлогами осыпали и нежностей наговорили. А в финале понадеялись, что больше никогда не увидятся!
Но через полгода Наташа вернулась.
— Притворялся нормальным парнем, — оправдывалась Наташа, — а оказалось, мы от маминой юбочки отлипнуть не можем! Вцепился, как клещ! И еще меня заставлял перед ней на задних лапках скакать!
И ладно бы, если б только перед ней! Там еще братик его старший, от мамы ни на шаг! Так и жена его там, и детей двое!
А меня, как молодую, решили припахать на все их нужды!
— Ну и что, всыпала по полной? – поинтересовалась Оля, средняя сестра.
— Я пыталась его оттуда вытащить, ну и потерпела, сколько смогла! А потом высказала все, что о них думаю, и вот она я!
— В своем репертуаре! – усмехнулась Оля. – Ну, ничего! Раз вы прибыли, мы отбываем! Если что, не поминайте лихом!
И Оля, как ушла из родного дома, уже не возвращалась. Нет, в гости приезжала, конечно.
А замуж вышла основательно и надежно. Сразу детки пошли, ипотеку на квартиру, машину в кредит, на дачу прицел взяли.
То есть, даже если что-то не так, разводиться дороговато выйдет.
Так муж ее, Дима, и не роптал. Любил! И саму Олю, и детей, да и их совместную семейную жизнь.
— Вот повезло! – кривилась Наташа. – Выбрала себе телка, да веревочку перехватила! А теперь он для нее, а ей все в радость!
— Вот и порадовалась бы за сестру, — сказала мама.
— А какой мне прибыток с этой радости? – отмахнулась Наташа. – Радость в том, что тут не поселится!
Так и Света задерживаться не стала. Маму обняла, с Наташей поскандалила в полтона, и со своим Андреем отбыла в поселок под городом.
У него там дом свой, хозяйство. А Свете предложено было барыней при его поместье стать.
— От такого и я не отказалась бы! – позавидовала Наташа. – Батрачить он ее не заставит, да Светка на такое и не согласится. А вот барыней на самом деле сделает!
Ни барыней, ни помещицей Света, конечно, не стала. А вот хозяйкой в доме, на которой все держится – это факт!
А если не знать, что это все добрачное Андрея, впечатление создавалось, что именно Света тут все с нуля поднимала и каждую травинку выращивала!
И тоже не было у нее дороги назад.
— Затянуло помещичье болото, — говорила Наташа. – Была городская, стала деревенская! Нормальные люди наоборот, а эта в самую трясину!
Много новостей доходило до Наташи с мамой. И, если мама искренне радовалась за дочек, то Наташа умудрялась каждое достижение смешать с грязью, опорочить или высмеять.
Вера Ивановна смотрела на это с болью в сердце. Неприятно было все это слышать. А почему Наташа говорит именно так, понимала.
Много раз Наташа пыталась уйти из квартиры матери. Знакомилась, влюблялась, строила отношения. Готовилась стать женой, а если повезет, то и матерью. И каждый раз возвращалась обратно.
Иногда возвращалась озлобленной, иногда раздавленной, иногда обиженной, иногда униженной. И каждый раз она собирала себя в кучку, чтобы бороться за собственное счастье.
Но добил ее тот случай, когда бывшая жена ее возлюбленного устроила Наташе смотрины и тестирование: хорошо ли она за мужчиной ухаживать станет. А было это в преддверии ее сорокалетия.
Возможно, Наташа и с этим бы быстро справилась и продолжила попытки устроить свою личную жизнь, но тут у Веры Ивановны случился инсульт.
Только благодаря тому, что Наташа была дома, дело обошлось без паралича. Однако руки у Веры Ивановны без причин начинали трястись, ноги подкашивались, а сама она в любой момент могла потерять сознание.
Вот тут слетелись сестры и вынесли вердикт:
— Наташа, ты просто обязана позаботиться о нашей маме! Не в дом же престарелых ее сдавать! Это же мама! Самый близкий и родной человек!
— А мне на себе, значит, крест поставить? – поинтересовалась Наташа. – Вы обе замужем и счастливы, а мне, значит, за инвалидом ухаживать?
— Послушай, если бы у тебя была семья! Или хотя бы постоянный мужчина, разговор был бы иной! Но у тебя кроме мамы и нас вообще никого нет!
Так ты что, не можешь поухаживать за человеком, который не только тебе жизнь подарил, но и прожил с тобой всю жизнь?
Все твои неудачи и печали с тобой делил! Поддерживал тебя тогда, когда ты, как побитая собака, опять возвращалась домой!
Усовестили, что говорится, конкретно. Так втоптали в грунт, что и ушей не видно.
А как Наташино согласие получили, так отбыли к своим семьям. А и всё! Больше ни слуха, ни духа! Как отрезало!
Наташа уволилась с работы и взяла опекунство над мамой. А когда поняла, какие неземные богатства ей за это полагаются, устроилась на дистанционную работу.
Она, правда, попыталась у сестер попросить. Но у Оли своих кредитов хватает, а у Светы все до последней копейки в хозяйство вложено.
— Однако обе ездят на новых машинах, в дорогих шмотках! А не растолстели лишь потому, что в спортзале калории сбрасывают! – злилась Наташа. – А ты говоришь, хорошие доченьки!
Сладости это все Наташиному характеру не принесло. А тут еще мама завела разговор, что наследство надо оформить, чтобы каждой доченьке по равной части досталось.
Это Наташе крышу не только подняло, но и по окрестностям поносило.
«Она тут, понимаешь, кладет себя на алтарь матери, а ей всего лишь равную долю с теми, кто и в гости даже не приезжает!»
Перепалки с мамой у Наташи случались постоянно. То Наташа маму уест, то мама доведет Наташу до белого каления неопровержимыми фактами. Как про женихов и кавалеров.
Если откровенно, было пару мужчин, которые могли бы стать нормальными мужьями, но тогда Наташа посчитала, что большего достойна.
А сейчас имела то, что имела. Но это она себе признавалась. А маме отвечала!
***
— И вообще, ты понимаешь, что кусаешь руку, которая тебя кормит? – спросила Наташа. – Да, если бы не я, где бы ты сейчас была?
Вера Ивановна мгновенно замолчала.
— То-то и оно! – надменно произнесла Наташа. – А вот уйду я сейчас! Насовсем уйду! И что? Долго ты протянешь?
— Я дочкам позвоню, — прошептала Вера Ивановна.
— Сейчас позвони! Позвони и скажи, что Наташа, холера такая, тебя бросила! И попроси, чтобы к тебе приехали!
Наташа протянула маме ее телефон.
Два звонка и два одинаковых ответа:
— Вызови скорую, пусть тебя в больницу отвезут! А там оформляйся в дом престарелых!
— Все поняла? – спросила Наташа. – И ты хочешь наследство на троих делить? Ну, попробуй! Я в ту же минуту уйду! Не важно, куда. На улицу, на вокзал, на теплотрассу!
Но, если ты меня настолько не уважаешь, то мне уже все равно, что будет с тобой! А мне тогда, главное, быть подальше от тебя!
Страшные громкие слова были сказаны. И больше слов было не нужно.
Вера Ивановна ночью открыла все конфорки и вернулась в постель. Хорошо, соседи запах газа учуяли. Наташу откачали, а Веру Ивановну не смогли.
Завещания никакого не было, поэтому квартира была поделена в равных долях.
Света с Олей, скинувшись, выдали Наташе ее долю деньгами и выпроводили из квартиры. А сами еще долго др.а.лись, кому мамина квартира достанется.
Но за этой возней Наташа не следила. Ей, по сути, было уже все равно.
Но она много думала, почему все вышло так, как вышло. И пришла к тому, что мама их никогда не любила. Именно поэтому и сестры друг друга никогда не любили.
Одна своего мужа опутала кредитами, поэтому он от нее никуда не делся. Вторая – подавила и подмяла влюбленного в нее мужа, отобрав все и вся.
А Наташа осталась одна, потому что в ее душе не было ничего, кроме злости и ненависти. Не смогла принять и приблизить ни одного мужчины. Все ей были плохи, все ей были не те.
— Если бы мы с детства были окружены любовью, совсем иначе бы сложились жизни. Но об этом остается только мечтать…
