— Ты сегодня раньше уходишь? — флегматично спросила свекровь, когда мы столкнулись на кухне. Её взгляд был пронзающим, как игла, а голос — все таким же каменным.
— Да, — кивнула я, собирая сумку. — Вчера работы было много, не всё успела сделать.
— А, понятно. Только и делаешь, что работаешь, а толку-то… — она поставила чашку на стол, намеренно не убирая от меня глаз. — Дома тебя нет, и ничего толкового не принесла. Хоть бы деньги нормальные приносила.
— У меня нормальная зарплата, — проговорила я, пытаясь не обратить внимания на тон её слов.
— Жаль, что мой сын женился именно на тебе, — Виталина Павловна сжала губы, а в её голосе звучала откровенная жалость. — У тебя же за душой ничего нет.
Я промолчала. За два года совместной жизни с Женей и его матерью под одной крышей я научилась не реагировать. Просто молчать. Всё равно никакие слова не смогут улучшить её мнение обо мне. Я продолжала складывать документы в сумку, всё так же не поднимая взгляда.
— Нет, ты только посмотри на неё! — свекровь продолжала, как заведённая, не замечая, что я уже не слушаю. — Даже ответить нечего! Потому что правда глаза колет. Неблагодарная! Живёшь на всём готовом. Ты в моей квартире, а я тебя как родную приняла.
— Доброе утро, мам! — раздался звонкий голос Жени. Он вошёл на кухню, чмокнул мать в щеку и, заметив меня, попытался обнять. Но я увернулась, сделав вид, что спешу.
— Опаздываю, — бросила я, направляясь к двери.
— Марго, ну куда ты? Даже кофе не выпила! — крикнул мне муж, но я только прикрыла за собой дверь, не оглядываясь.
На лестничной площадке я остановилась, сделав глубокий вдох. Каждый день — это испытание, но сегодня я была благодарна свекрови. Её слова подарили мне ещё несколько минут спокойствия, и я успела уйти вовремя, без лишних слов и взглядов.
В офисе, как и всегда, было тихо. Я включила компьютер и первым делом проверила счёт. Три тысячи двести рублей от фитнес-центра за вчерашнюю смену. Мало, но всё-таки это был шаг вперёд. Ещё немного, и я смогу накопить на первую часть аванса за квартиру.
— Марго, привет! — Света из бухгалтерии подошла к моему столу, ободряюще улыбаясь. — Слушай, не могла бы ты задержаться сегодня? Нужна помощь с документами для налоговой, а моя дочка заболела.
— Конечно, без проблем. — Я кивнула. — Я всё равно в шесть иду на вторую работу, так что час у меня есть.
— Спасибо! — Света благодарно улыбнулась. — Кстати, а твой Женя в курсе, что ты на двух работах работаешь?
Я покачала головой, будто на автомате.
— Нет. И не стоит пока ему говорить.
— Ну да, — она кивнула. — Мужчины не всегда правильно это воспринимают. Ещё решит, что ты ему не доверяешь.
Если бы она только знала, как она права. Женя, конечно, не просто не поймёт — он возмутится, начнёт говорить, что я с ума сошла, что у нас и так всё есть. И когда я предложу поговорить о квартире, он, как обычно, скажет, что нам и у мамы неплохо живётся. А потом попросит денег на новый телефон — «старый, мол, уже не тот, камеры не хватает для фоток».
Телефон вибрировал. Сообщение от Жени: «Ты что так рано ушла? Мама расстроилась».
Я отложила телефон, не собираясь отвечать. Пусть думают что хотят. Мне нужно сосредоточиться на своей работе. К обеду должна быть готова сводная таблица по объектам.
День пролетел быстро, не оставив почти никаких следов. После офиса я поехала в фитнес-центр, где работала администратором по вечерам. Там было легче — записывать клиентов, улыбаться, отвечать на звонки. Ну и следить за тем, чтобы аренду за зал платили вовремя, конечно.
***
Домой я вернулась чуть ли не в одиннадцать. В квартире горел свет, а это значило, что ни она, ни он, видимо, не собирались ложиться. Как только я открыла дверь, услышала голос свекрови.
— Ах, вот ты где! Женечка весь вечер не знал, куда себя деть. Где ты была?
— На работе, Виталина Павловна, — сказала я, снимая туфли и проходя на кухню. Есть не хотелось, но нужно было что-то сказать. Мужу, конечно.
Женя сидел за столом, листал ленту в телефоне, не обращая внимания.
— О, привет! Я тебе писал.
— Видела, — ответила я.
— И что, не ответила?
— Занята была.
— Чем это ты так занята? — вмешалась свекровь, не забывая свой обычный каменный тон. — Что за работа такая, что до ночи?
— Обычная работа, — я налила себе воды. — Просто много дел было.
Женя отложил телефон, чуть подвинулся на стуле.
— Слушай, Марго, мы с мамой подумали… Может, тебе что-то другое найти? Ну, где график попроще, а? А то мы совсем не видимся.
Я чуть не поперхнулась водой.
— А на что мы жить будем?
— Как на что? — удивился муж. — У меня зарплата нормальная. Мы и так тут живём бесплатно, благодаря маме.
— Вот именно, — подтвердила свекровь, зловеще улыбаясь. — Нечего по ночам где-то шастать.
Я поставила стакан и посмотрела на Женю так, как смотрят на человека, который не понимает ни слова из того, что говоришь.
— Женя, мы ведь говорили про своё жильё, помнишь?
— Ой, опять началось, — он поморщился, как будто не мог поверить. — Марго, ну зачем? Тут трёшка в центре, до метро пять минут. Зачем нам эта ипотека? Зачем эти долги?
— Потому что это не наша квартира, Женя, — сказала я, сдерживая раздражение.
Свекровь, не выдержав, возмутилась:
— Марго! Да как ты можешь! Я вас как родных приняла!
— Виталина Павловна, — я не выдержала. — Я вам благодарна, но мы с Женей уже два года как женаты. Пора жить своей жизнью.
— Вот она, благодарность! Неблагодарная! — свекровь возмущённо всплеснула руками. — А ты, Женечка, я тебе сразу говорила…
Я не стала слушать дальше. Промолвив пару слов, молча вышла из кухни и заперлась в ванной. Включила воду, вытащила телефон и открыла банковское приложение. Четыреста пятьдесят восемь тысяч. Ещё немного, и я смогу сделать первый взнос. Это не трёшка в центре, конечно. Но хотя бы своя, даже если это будет однушка в новостройке.
Утром я специально встала пораньше, чтобы не столкнуться с ней. Но, конечно, Виталина Павловна уже была на кухне.
— Присядь, — сказала она каким-то необычно спокойным тоном, что насторожило меня. — Есть разговор.
Я села, уже не пытаясь предугадать, что она затевает.
— Вчера, пока ты отдыхала в ванной, мы с Женечкой ещё поговорили, — начала свекровь, её глаза внимательно следили за мной. — И я решила внести ясность. Квартира эта — моя. И будет моей, пока я жива. А Женечка — мой сын, он всегда здесь будет жить. А вот ты…
Она замолчала, пристально глядя на меня.
— Что я? — спросила я, почти шёпотом.
— Ты здесь временно. Я вижу, как ты на всё это смотришь. Как вещи свои отдельно держишь, как на столе не сидишь, как бы лишний раз не показаться. Гордая, да?
— Виталина Павловна…
— Погоди, не перебивай. Я вчера в твоей сумке случайно выписку банковскую нашла. Когда ты, в спешке, убегала.
Всё внутри меня похолодело.
— И что? — спросила я, заставляя голос звучать спокойно.
— А то, что ты деньги копишь, — сказала она, прищурив глаза. — Много копишь. Только Жене не говоришь. Почему?
Я молчала. А что тут скажешь?
— Боишься, что он потратит? — она усмехнулась, будто сама себе что-то решила. — Правильно боишься. Он у меня транжира, как его отец. Всё на ерунду спускает.
Виталина Павловна встала и подошла к окну, задумчиво глядя на улицу.
— Знаешь, я тоже когда-то о своём угле мечтала. Но муж мой, царствие небесное, всё на свои увлечения тратил. То одно, то другое. А потом мама квартиру эту завещала. Так и жили.
Она повернулась ко мне и, не сбавляя темпа, продолжила:
— Не хочу, чтобы история повторялась. Сколько тебе ещё не хватает?
Я слегка растерялась.
— Примерно столько же, сколько уже есть, — призналась я.
— Понятно, — кивнула она, взвешивая что-то в своей голове. — Значит, так. Я давно хотела за город перебраться. Квартиру продам, куплю там домик. А разницу… — она посмотрела на меня внимательно. — Разницу тебе отдам. Но с одним условием.
— С каким?
— Квартиру будешь покупать только на себя. Без Жени. Поняла?
Я смотрела на неё ошарашенно. Та самая женщина, которая вчера меня оскорбляла, сегодня мне помогает?
— Не смотри так, — усмехнулась она. — Это не из любви к тебе, а потому что ты работящая. Правильная. А Женька мой… — она махнула рукой, — Избаловала я его, всё надеялась, что повзрослеет. А он только хуже становится.
В прихожей хлопнула дверь — муж вернулся с утренней пробежки.
— Потом договорим, — шепнула она и громко добавила: — А готовить ты так и не научилась! Что за завтрак такой?
Я поняла намёк и, не морщась, подыграла:
— Извините, Виталина Павловна. Исправлюсь.
— Доброе утро! — на кухню вошёл Женя. — Вы что тут без меня обсуждаете?
— Да вот, учу твою жену уму-разуму, — фыркнула свекровь. — Толку никакого.
Весь день я думала об этом разговоре. Предложение свекрови было заманчивым, но что-то меня смущало. Не слишком ли круто она изменила своё отношение ко мне? Не стоит ли за этим какой-то подвох?
***
Вечером, зайдя в фитнес-центр, я поделилась сомнениями с Светой. Она часто заходила ко мне поболтать после тренировки.
— Знаешь, а по-моему, всё логично, — сказала подруга, разваливаясь в кресле рядом с ресепшеном. — Она же мать. Видит, что сын — разбалованный, никчёмный…
— Женя не никчёмный, — возразила я, чувствуя, как на губах скапливается горечь. — Он просто… легкомысленный, немного.
— Ага, немного. А кто месяц назад новый айфон в кредит купил? — ехидно поинтересовалась Света.
— Ну, это другое…
— Другое? — Света покачала головой, как учитель, исправляющий глупую ошибку. — Марго, хватит его оправдывать. Он взрослый мужик, а ведёт себя как подросток. И мать это видит. Поэтому и хочет тебе помочь — понимает, что ты единственная, кто реально что-то делает.
Я вздохнула, покачав головой.
— Может, ты и права. Но всё равно как-то странно это.
— Что странно? Что свекровь оказалась умнее, чем ты думала? — Света встала, подтянувшись к зеркалу, поправила волосы. — Слушай, бери это предложение. Шанс упускать нельзя.
Вернувшись домой за полночь — пришлось подменить коллегу — в квартире было тихо и темно. Я на цыпочках прошла в ванную, стараясь никого не разбудить. Но когда вышла, увидела свет на кухне.
— Не спится? — спросила Виталина Павловна, помешивая чай, как всегда, с такой степенью строгости, что казалось, она каждый глоток контролирует.
— Только с работы, — сказала я, подходя ближе.
— Садись, чайку налить?
Я кивнула, почувствовав, что сейчас всё решится.
— Я тут с риелтором связалась, — начала она, ставя передо мной чашку с паром. — Дом присмотрела хороший. В Подмосковье, недалеко от станции. Участок шесть соток, банька есть.
— И сколько просят? — я не сразу подняла глаза, всё время следя за тем, как её руки аккуратно ставят чашку на стол.
— Четыре с половиной. Моя квартира семь с лишним стоит. Так что тебе на первый взнос точно хватит.
Я молчала, глядя в чашку, стараясь осознать, что эта женщина сейчас делает.
— Думаешь, подвох какой-то? — усмехнулась Виталина Павловна, будто она уже заранее знала мой ответ. — Нет, никакого подвоха. Я давно за город хотела. А тут повод появился. Заодно и тебе помогу, и Женьку проучу немного.
— В каком смысле? — спросила я, пытаясь разобраться.
— А в том, что как только объявлю о продаже — сразу всё прояснится. Посмотрим, как он запоет, когда халява закончится.
— А если он не согласится на продажу? — осторожно спросила я, не желая произнести вслух то, что мне подсказывал внутренний голос.
— А его согласия никто спрашивать не будет, — отрезала Виталина Павловна, глядя мне прямо в глаза. — Квартира моя. Что хочу, то и делаю.
На следующий день свекровь собрала нас в гостиной для «серьезного разговора».
— Дети мои, — начала она торжественно, и я почувствовала, как в воздухе повисло что-то важное, необратимое. — Я приняла важное решение. Продаю квартиру.
Женя, который до этого момента безучастно листал что-то в телефоне, резко поднял голову.
— Что значит «продаю»? — спросил он, задыхаясь от неожиданности.
— То и значит. Дом за городом покупаю, — не скрывая удовлетворения, сообщила свекровь, смотря, как её слова постепенно накрывают нас.
— Мам, ты с ума сошла? Какой дом? Зачем? — Женя вскочил, не веря в то, что слышит.
— Так хочется мне, сынок. Надоело в городе. Воздуха хочу, простора.
— А мы где жить будем? — Женя обвёл руками комнату, как будто пытался удержать всё это пространство. — Тут всё удобно, всё рядом!
— А вы как-нибудь сами. Взрослые люди уже.
— Мам, — Женя стал заискивающим, — ну давай хоть обсудим. Может, не надо никакого дома?
— Нет, Женечка. Всё решено. Завтра риелтор придёт, документы готовить будем.
Муж вскочил, его голос зазвучал как тревога.
— Да ты не можешь так с нами поступить!
— Могу, сынок, могу. Я же говорю — всё решено.
Когда свекровь ушла в свою комнату, Женя повернулся ко мне, и его глаза были полны недоумения.
— А ты что молчишь? Тебя это вообще не волнует? — голос его был уже не тот, что раньше, в нём появилось что-то давящее.
— Волнует, конечно, — сказала я, не зная, как объяснить, что меня беспокоит не столько дом, сколько сама ситуация.
— И что делать будем?
— Искать квартиру.
— Какую квартиру? Ты что, серьёзно? — он нервно засмеялся, как будто не в силах принять это. — Нам ипотеку никто не даст!
— Почему?
— Потому что у нас нет денег на первый взнос! — он уже раздражённо взмахнул рукой, как будто выкидывая всё на свете.
Я молчала, не зная, что сказать, пока Женя не присел рядом, стараясь выдавить из меня решение.
— Слушай, надо с ней поговорить. Может, попробуем отговорить её? Ну не может же она реально продать квартиру.
— Может, Жень. Это её квартира.
— Да при чём тут это? — он встал, нервно сжимая кулаки. — Я её сын! Она не может выставить меня на улицу!
— Она никого не выставляет. Просто хочет жить за городом.
— Марго, ты что, не понимаешь? Это катастрофа! Мы останемся без жилья!
— У нас есть варианты.
— Какие? Снимать? — он скривился. — На съёмной жить — все деньги только на аренду будут уходить.
— А можно взять ипотеку.
— Опять ты за своё! Какая ипотека? Где мы деньги возьмём?
Я набрала в грудь воздуха, словно готовясь к финальному шагу.
— У меня есть накопления.
Женя замер, как будто не слышал.
— Что?
— Я коплю на первый взнос. Уже почти половина есть.
— Сколько? — глаза его расширились, и я поняла, что сейчас у него не будет ни слов, ни возражений.
— Около пятисот тысяч.
Он медленно опустился в кресло, глядя на меня как на врага:
— И давно ты копишь?
— Больше года.
— За моей спиной? — его глаза сузились, словно собирался пронзить меня взглядом.
— Да.
— Прекрасно! — Женя вскочил, почти сдвигая мебель. — Просто прекрасно! Жена тайком копит деньги, мать продает квартиру! Вы что, сговорились?
— Не неси чушь! — я поднялась с места, чувствуя, как кровью стынет в жилах.
— Чушь? По-твоему, это чушь? — он навис надо мной, и я чувствовала, как напряжение в воздухе растёт. — А по-моему, всё очень похоже на правду! Ты же давно хотела свою квартиру! Наверняка маму подговорила!
— Женя, прекрати! — я тоже встала, отступая на шаг. — Ты сам слышишь, что говоришь?
— Слышу! И вижу! — он не отрывал взгляда. — Вы решили меня куда подальше спихнуть! А я вам весь план порчу, да?
В этот момент в комнату вошла Виталина Павловна, её шаги звучали, как удар молота по тишине:
— Что за крик?
— Мам, ты знала, что моя жена деньги копит? — Женя повернулся к матери, и его взгляд был полон обвинений.
— Знала.
— И что, одобряешь?
— Более чем.
Он перевёл взгляд с матери на меня и обратно, в его глазах уже не было сомнений:
— Так вы реально спелись!
— Женя, успокойся, — я попыталась взять его за руку, но он резко отдёрнул её.
— Не трогай меня! — он отбросил мою руку с такой силой, что я отшатнулась. — Я вам не кукла! Со мной такие фокусы не пройдут!
— Какие фокусы, сынок? — спокойно спросила Виталина Павловна, её тон был холоден, как лёд. — Что ты себе напридумывал?
— Я? Напридумывал? — Женя нервно рассмеялся, но смех был страшным, пустым. — А кто тут за моей спиной планы строит? Думаете, я не понимаю, к чему всё идёт?
Он достал телефон, и я почувствовала, как внутри что-то оборвалось:
— Сейчас Вадиму позвоню. Он риелтором работает. Пусть посмотрит, сколько реально квартира стоит.
— Не стоит, — отрезала Виталина Павловна, даже не поднимя головы. — Я уже всё узнала.
— Да? И сколько тебе назвали?
— Семь миллионов триста.
Женя застыл с телефоном в руке. Он явно не ожидал такого ответа:
— Что? Не может быть! Тут все десять будет!
— Нет, сынок. — свекровь спокойно откинулась в кресле. — Я трёх риелторов пригласила, все примерно одно и то же сказали.
— Врут они все! — Женя начал набирать номер. — Сейчас Вадим скажет.
Свекровь вдруг побледнела, её лицо вытянулось, как у человека, только что увидевшего призрака:
— Это который Вадим? Сын Николая Петровича?
— Ну да. А что?
Виталина Павловна медленно опустилась в кресло, её взгляд был обострён, как лезвие ножа:
— Так вот кто.
— Что «кто»? — не понял Женя, его лицо было искривлено недоумением.
— Вадим твой месяц назад приходил. — свекровь проговорила, как человек, открывающий тяжёлую тайну. — Квартиру смотрел. Сказал, клиент интересуется. А я не поняла тогда, почему он так настойчиво про документы спрашивал.
— Какой клиент? — я перевела взгляд на мужа.
Женя спрятал телефон, и его глаза стали пустыми, как у человека, который понимает, что тут всё уже не спасёшь:
— Да ерунда всё это.
— Нет уж, договаривай, — потребовала Виталина Павловна. — Зачем ты Вадима присылал?
— Ни за чем! Просто спросил, сколько квартира стоит.
— Врёшь, — свекровь встала, её голос стал твёрдым, как камень. — Я же вижу, врёшь. Колись давай.
Женя молчал, опустив глаза в пол.
— Так, — Виталина Павловна подошла к серванту и достала папку с документами. — Сейчас я Вадиму сама позвоню. Пусть расскажет, что тут происходит.
— Не надо! — Женя дернулся, как раненое животное. — Ладно, я сам скажу.
Мы с свекровью замерли, словно всё вокруг стало тяжёлым, мёртвым грузом.
— Я просто… — он замялся, и я почувствовала, как его слова становятся пустыми, как пространство вокруг. — Просто узнавал. На будущее.
— Какое будущее? — прищурилась Виталина Павловна.
— Ну, когда квартира моей станет. Я прикидывал, сколько можно выручить.
В комнате повисла тишина, тяжёлая, удушающая. Я смотрела на мужа и не узнавала его. Этот человек, с которым я прожила два года, спокойно планировал продать квартиру, даже не дождавшись, что скажу я.
— Вон, — тихо сказала Виталина Павловна.
— Мам…
— Вон из моего дома! — она почти закричала, её голос был резким, как удар молота. — Чтоб духу твоего здесь не было!
— Да успокойся ты! — Женя попытался взять её за плечи, но она оттолкнула его руки, как будто они были грязные.
— Не случилось? — её слова повисли в воздухе. — Ты, значит, уже решил, когда и как мою квартиру продашь? А я тут так, мебель просто?
— Мам, я не это имел в виду.
— А что ты имел в виду? Что?
Женя молчал. Виталина Павловна повернулась ко мне и её взгляд был холоден и решителен:
— Марго, у тебя есть куда пойти?
Я кивнула, почувствовав, как холод охватывает грудь.
— Да, подруга давно звала к себе пожить.
— Вот и иди. А ты, — она снова посмотрела на сына, и в её глазах было столько решимости, что я почувствовала — тут больше не будет ни извинений, ни пути назад. — Чтоб завтра же съехал. И не звони мне. Сама позвоню, когда остыну.
— Мам…
— Всё, разговор окончен.
***
Я собрала вещи за полчаса. Уместилось всё самое необходимое в один чемодан — хватит, чтобы выжить. Света даже не спросила, почему я уезжаю, просто сказала: «Давай, приезжай». И всё. Приютит. Потому что я знаю — она бы не бросила.
Женя не пытался меня удержать. Он сидел в кресле, втыкаясь в телефон, как будто тут и сейчас происходит что-то совершенно незначительное, а я — это просто какая-то случайная деталь в его жизни. Единственное, что он сказал, когда я уже была у двери, было:
— И куда ты пойдешь?
— Не твоя забота, — я ответила и захлопнула за собой дверь.
Утром мне позвонила Виталина Павловна. Голос её был тихим, но с каким-то странным оттенком — обидой, что ли:
— Ты как там?
— Нормально. У подруги устроилась.
— Это хорошо. — Она помолчала, как будто обдумывая, что сказать дальше. — Женька съехал.
— Куда?
— К друзьям каким-то. Вещи побросал, сумку схватил и ушел. Даже не попрощался.
В её голосе было столько обиды, что я на секунду ощутила её боль. Потом она продолжила:
— Знаешь, я всю ночь не спала, думала. Ведь это я его таким вырастила. Всё позволяла, всё прощала. А он вот что… — Она вздохнула. — Квартиру мою продать собирается.
— Он не всегда такой был.
— Не был, Марго. Просто ты не видела. А я всё время закрывала на это глаза. Думала, повзрослеет, перестанет. А он всё глубже в болото залез.
Я молчала, не зная, что ответить. Она ведь права, что скрывать.
— Ты вот что, — голос Виталины Павловны стал решительным, — приезжай вечером. Документы посмотрим, всё прикинем. Квартиру всё равно буду продавать. И тебе помогу, как обещала.
— Не надо, — я покачала головой, хотя она не могла этого видеть. — Я сама справлюсь.
— Глупая ты, — в голосе свекрови опять появились знакомые ворчливые нотки. — Всё сама да сама. Я тебе не помогаю, а себе. Чтобы совесть чиста была. Два года вместе прожили, всё-таки.
Вечером я приехала. Она встретила меня с чашкой чая и пачкой документов. Молча расстелила бумаги на столе.
— Значит так, — сказала она, раскладывая документы, как будто у неё уже была готовая схема. — Я дом нашла отличный. Шесть соток, всё есть — и коммуникации, и садик рядом. От станции десять минут пешком. Четыре с половиной просят. — Она посмотрела на меня, словно проверяя, как я отреагирую. — А квартира эта, сама видишь — семь с лишним стоит.
— И что вы предлагаете?
— А вот что, — свекровь достала калькулятор. — Ты говоришь, у тебя почти пятьсот есть? Я тебе ещё полтора миллиона добавлю. Будет два. На первый взнос хватит. А остальное в ипотеку возьмешь.
— Это слишком много.
— В самый раз, — отрезала она, не обращая внимания на мои возражения. — Я бы и больше дала, да дом нужен.
Она помолчала, как будто раздумывала, а потом добавила:
— Знаешь, я ведь правда давно о доме мечтала. Устала от города. А тут такой повод появился. Всё к лучшему, получается.
Тут в дверь позвонили. Мы с Виталиной Павловной переглянулись.
— Женька, наверное, — вздохнула она. — Открой, а то я его сейчас видеть не могу.
Я пошла открывать. На пороге стоял Женя, с таким выражением, как будто мир рухнул.
— Поговорить надо, — сказал он, проходя в квартиру.
— О чём? — я преградила ему путь. — По-моему, всё уже сказано.
— Нет, не всё, — он достал какие-то бумаги. — Вот, смотри. Я всё продумал.
— Что это? — я взяла бумаги.
— План. Мы можем продать эту квартиру за девять миллионов минимум. Я уже нашёл покупателей. Купим маме дом за городом, а на оставшиеся деньги возьмём себе небольшую квартиру.
— Мы? — я усмехнулась. — Какие мы, Жень? Ты за моей спиной планировал продать мамину квартиру. Даже не дождался, пока она сама решит.
— Да ничего я не планировал! — перебил он, его лицо побагровело. — Просто узнавал варианты.
— Женя, — из комнаты вышла Виталина Павловна, её голос был как лёд. — Я же просила тебя не приходить.
— Мам, послушай! — он попытался успокоить её. — У меня есть отличный вариант. Все будут в выигрыше.
— В выигрыше? — свекровь качнула головой, её глаза сверкали, как у хищника. — Ты себя слышишь вообще? Продать мою квартиру, купить мне какой-то домик, а остальное прикарманить — это по-твоему выигрыш?
— Да не прикарманить! — Женя взорвался. — Купим себе жилье. Чего ты так уперлась?
— Я уперлась? — Виталина Павловна повысила голос, её слова были как удары молотом. — Это ты уперся в свои фантазии о лёгких деньгах. Думаешь, продашь мою квартиру и заживешь припеваючи?
— А что такого? Ты же всё равно за город собралась!
— Да, собралась. — она выдохнула, как будто ей стало тяжело говорить. — Но я сама решу, когда и как. Это моя квартира. Мое решение. А ты… ты меня очень разочаровал, сынок.
Женя скомкал бумаги, и его лицо искривилось от злости:
— Значит, вот как? Родного сына выгоняешь, а эту, — он кивнул в мою сторону, — оставляешь?
— Не трогай Марго, — Виталина Павловна сказала это так, что я даже поёжилась. — Она хотя бы честная. Работает, копит, о будущем думает. А ты что? Строишь планы на чужое имущество?
— Чужое? — Женя вскричал, как раненый. — Я твой сын! Единственный! Кому ещё эта квартира достанется?
— Вот! — Виталина Павловна подняла палец, как будто поймала его на горячем. — Вот оно! Значит, ты уже всё распланировал? Ждешь не дождешься, когда квартира тебе достанется?
— Я не это имел в виду.
— Нет, именно это! — она подошла к сыну вплотную, как львица к своей добыче. — А знаешь что? Не получишь ты ничего. Вообще ничего. Продам квартиру, куплю дом, а остальное… остальное Марго отдам. Пусть купит себе жильё. Она заслужила.
— Ты не можешь так поступить!
— Могу. И поступлю. А теперь уходи.
— Мам…
— Уходи! И не звони мне больше. Я тебя не для того растила, чтобы ты на моё имущество зарился.
***
Когда за Женей закрылась дверь, Виталина Павловна опустилась на стул, как будто с неё вдруг сняли тяжёлую ношу:
— Вот и всё. Как камень с души упал.
Я села рядом, пытаясь найти хоть пару слов утешения, но ничего не приходило в голову.
— Может, не надо было так? Он всё-таки ваш сын.
Она посмотрела на меня с каким-то усталым, прощённым взглядом и ответила, не поднимая глаз:
— Надо, Марго. Именно надо. Я давно это чувствовала. Вижу, как он на квартиру смотрит — всё высчитывает, прикидывает, кто и что. А теперь вот — убедилась окончательно.
Виталина Павловна вытащила из кармана платок и начала осторожно вытирать глаза, будто стыдясь этого слабого момента:
— Ты прости меня, за всё прости. Я ведь поначалу тебя совсем не понимала. Думала, прицепилась ты к моему сыну, а ты… ты сильная. Сама по себе. Независимая.
— Виталина Павловна…
— Нет, молчи. Пусти меня, я тебе всё скажу. — её голос стал каким-то жестким, как будто в этих словах было всё, что она накопила за эти годы. — Завтра в банк поеду, за ипотекой. А потом — к риелтору. Надо действовать, Марго. Всё будет нормально, ты только верь мне.
Прошло полгода. Я сижу на балконе своей новой квартиры, маленькой однушке в новостройке, и смотрю на закат. Вокруг тишина, лишь где-то внизу шуршат машины, но это меня не трогает. На столе чашка чая, и телефон с непрочитанным сообщением от Жени. Третье за неделю. Я не отвечаю. Нечего мне с ним говорить. После того вечера мы только раз пересеклись — в МФЦ, когда развод оформляли. Он пытался что-то мне доказать, просил дать второй шанс. Твердил, что всё понял, что изменится. Я молча подписала бумаги и ушла.
В этот момент звонок в дверь заставляет меня вздрогнуть. Открываю — на пороге стоит Виталина Павловна с пакетами.
— Решила проведать, как ты тут, — говорит она, заходя в квартиру. — О, ремонт закончила?
— Да, неделю назад.
— Молодец. А я вот потихоньку дом обживаю. — Она садится на кухню и потягивает чай. — Как будто всю жизнь там жила. Спокойно, тихо. Соседи хорошие.
Я ставлю перед ней чашку и тихо говорю:
— Рада за вас.
— Женька звонил вчера, — она произносит это как бы между делом, но я сразу чувствую, что разговор будет тяжёлым. — Просил адрес дать.
— И что?
— Не дала, конечно. Зачем? Пусть живёт, как хочет. Слышала, он теперь квартиру снимает. Работу новую нашёл.
Я молчу. Мне больно говорить о нём. Всё ещё.
— Ты не переживай, — Виталина Павловна берёт меня за руку, её пальцы тёплые, но уверенные. — Ты правильно сделала. Всё правильно. Я вот думаю, может, так и к лучшему. Ты своя квартира, у меня дом. А Женька… может, поумнеет. — Она вздыхает. — Жизнь его учит сейчас.
— Может быть, — говорю я, хотя в душе не верю, что всё будет как раньше.
— Точно тебе говорю, — свекровь не отступает. — Знаешь, если бы я тогда не заметила твою выписку, что бы было? Так бы и жили. Ты бы мучилась, я бы ворчала. А Женька всё строил бы планы на чужое добро.
Она качает головой, как будто сама себя осуждает.
— Странно, как жизнь поворачивается. Ты мне как дочь теперь. А родной сын… эх.
— Не корите себя, — говорю я, чувствуя, как эта фраза помогает хоть немного вернуть силы.
— Да я не корю, Марго. — В её голосе проступает что-то тяжёлое. — Просто говорю, как есть. — Она замолкает на секунду, потом добавляет: — Ты в отпуск-то собираешься? На море бы съездила, отдохнула.
— Пока нет. Ипотеку платить надо.
— Не думай об этом, не переживай. Платишь — и платишь. Зато своё. Никто не попрекнёт, не выгонит.
Мы сидим, пьём чай до позднего вечера. Она рассказывает мне о своём огороде, о соседях, о планах пристроить веранду. Я слушаю её, и в голове мелькает мысль, что жизнь может быть странной, но иногда такие повороты — это шанс.
Когда Виталина Павловна уходит, я возвращаюсь на балкон. Город внизу светится огнями, вдалеке ревут машины. Я смотрю на телефон — там всё ещё горит непрочитанное сообщение от Жени. Нажимаю «удалить» и блокирую номер. Пусть исчезнет из моей жизни окончательно.
Говорят, всё, что ни делается — к лучшему. Может, это правда, а может, нет. Но я точно знаю одно: иногда нужно отпустить прошлое, чтобы начать новую жизнь. Даже если больно. Даже если страшно. И только так можно двигаться вперёд.
Я закрываю балконную дверь и иду спать. Завтра новый день. В моей квартире. В моей новой жизни.
