— Я не поняла! Это что ещё такое? – возмутилась кондуктор трамвая, когда добралась до задней части вагона. – Чья собака лежит?! И почему она без намордника?
Пассажиры стали удивленно переглядываться между собой и так же удивленно смотрели на кондуктора с терминалом в руках. Никто не знал, чья это собака.
Более того – никто из них даже не заметил, как эта собака забежала в трамвай и тихонько, не привлекая к себе внимания, умостилась на свободном сиденье.
— Значит, хозяина этой собаки в трамвае нет, — подытожила кондуктор, подходя ближе к животному. — Ну-ну. А платить за проезд кто будет? Или что, «зайцем» решила прокатиться, да? Так у нас так не принято. Или плати за проезд или, как говорится: «С вещами на выход».
— Да пусть прокатится пёсик, вам что, жалко? – стали по очереди выкрикивать пассажиры.
— Так, кто это у нас тут такой умный? – резко повернулась кондуктор и хмуро посмотрела на мужчину лет сорока пяти, который последним «подал голос». – Может быть, вы заплатите за собаку? Вам что, жалко? Так вы мне сказали?
— Э-э…У меня только в одну сторону за проезд деньги были, — тихо ответил мужчина, отводя взгляд в сторону.
— Ну кто бы сомневался… А чего кричим тогда громче всех? Ну прям такие все умные, как я посмотрю. Такие умные…
Кондуктор снова повернулась к лежачей на сиденье собаке и внимательно на неё посмотрела.
А собака посмотрела на кондуктора.
И знаете, если бы она могла разговаривать на человеческом языке, то наверняка, сказала бы в ответ что-то вроде: «Да я бы и сама за себя заплатила, если бы деньги были…»
Именно это читалось в тот момент в её грустных собачьих глазах. И вот как ей откажешь?
Поэтому кондуктор, какая бы она там суровая ни была, тяжело вздохнула и махнула рукой.
— Бог с тобой… Катайся сколько влезет. Собак у нас пока еще не штрафуют. Но сразу предупреждаю: если людей будет много, то место придется уступить. Ты меня поняла?
Собака с благодарностью посмотрела на женщину и еле заметно вильнула своим хвостом, выражая своё полное согласие.
На самом деле кондуктор не должна была оставлять эту собаку в вагоне. Тем более такую большую и без намордника, И уж тем более без хозяина.
Вот только она…
…она не нашла ни единой причины, по которой ей стоило бы выставить «зайца» на улицу.
Собака эта на людей не бросалась, не лаяла, не рычала, да и вообще вела себя очень интеллигентно.
Что, впрочем, неудивительно, потому что собака была породистой. Немецкая овчарка, как-никак.
А кто не знает, какая умная эта собака? Сейчас практически нет таких людей, кто хотя бы раз не смотрел фильмы: «Джульбарс», «Пограничный пес Алый» и «Ко мне, Мухтар!». Женщина-кондуктор, например, все эти фильмы смотрела. И не один раз.
Да и все пассажиры тоже смотрели. Включая маленькую девочку, которая ехала с мамой.
Так вот, в этих фильмах очень хорошо показаны не только умственные способности немецкой овчарки, но также её безграничная преданность и любовь к людям.
Это не просто собака, а настоящий друг.
В общем, все присутствующие в вагоне люди были совсем не против прокатиться на трамвае в компании забавного хвостатого пассажира.
Собаку даже с сиденья никто не прогонял. Наоборот, гладили её. Еду предлагали.
— Старая уже, вот и выгнали её, наверное, на улицу, — перешептывались между собой две женщины, бросая сочувственные взгляды в сторону немецкой овчарки.
— Нет, дело в не в старости, — возразил мужчина, который сидел рядом. – Не такая уж она и старая. Просто надоела, вот и бросили её. А может, муж с женой развелись, а собаку поделить не смогли. Такое часто бывает. По телевизору передачу смотрел.
— А может, этой собаке просто очень хочется быть среди людей? – предположила маленькая девочка, которая вместе с мамой пробиралась к выходу. – Собакам же нельзя быть без людей. Мне мя бабушка так всегда говорила.
Все вдруг замолчали.
Но по их лицам было понятно, о чём они думают: «А ведь девочка, кажется, права».
Собака, конечно же, слышала все эти разговоры, и лишь тяжело вздыхала. А на одной из остановок она молча вышла сама. Будто бы знала, где выходить. Хотя, может, и правда знала…
Единственное, на что никто не обратил внимания из пассажиров – так это на то, что собака хромала.
Точнее – прихрамывала на одну лапу. Не то чтобы сильно, но видно было, что двигаться ей непросто.
Видимо, именно поэтому она и решила поехать на трамвае, а не идти пешком.
В общем, на трамвае этот безбилетный четырехлапый пассажир катался почти две недели…
На одном и том же трамвае – по одному и тому же маршруту. Каждый день.
Люди широко улыбались, когда замечали одиноко стоящую на остановке немецкую овчарку, и терпеливо ждали, пока та, хромая (с каждым днем почему-то всё сильнее и сильнее), дойдет до открытых дверей, пока запрыгнет в салон, пока умостится на свободном сиденье.
Ждали, чтобы потом радостно поприветствовать её, погладить, накормить.
И хотя кондуктор всегда ругала пассажиров, которые едят в вагоне, она очень старалась не замечать того, что люди кормят собаку.
Она просто отворачивалась в сторону или делала вид, что чем-то очень занята. При наличии телефона это не так сложно сделать. Уткнулся носом в экран и всё – для всех ты очень чем-то занят.
Куда и зачем хромая собака каждый день ездит, ни пассажиры, ни женщина-кондуктор, ни даже водитель трамвая почему-то не задумывались. Думали, что она просто катается. Ну или просто хочет быть ближе к людям.
Хотя нет. Был среди пассажиров один человек – молодая девушка, которой было очень интересно, куда эта грустная собака каждый день ездит. Ведь куда-то же она ездит…
Просто на протяжении последних двух недель девушка эта работала без выходных (за себя и за свою приболевшую сменщицу), поэтому и не могла проследить за собакой.
А вот сегодня у неё был выходной, и она вместо того, чтобы отдохнуть, решила узнать, наконец, правду.
Ну интересно же всё-таки.
Юля, если честно, даже спать уже нормально не может (и работать тоже) – всё думает о том, зачем да почему… И что вообще такого у собаки этой случилось, что она постоянно куда-то ездит.
В общем, когда немецкая овчарка, прихрамывая, подошла к дверям за минуту до остановки трамвая, Юля осторожно пристроилась сзади. Осторожно, чтобы не выдать себя раньше времени.
Трамвай остановился. Собака тут же спрыгнула на асфальт. Юля вышла следом, а потом, стараясь не упускать немецкую овчарку из виду, потихоньку пошла за ней.
Правда, собака довольно быстро обнаружила за собой слежку. Глаза у неё, что ли, на затылке?
Еще до того, как перебежать дорогу, она повернула свою голову и с удивлением посмотрела на молодую девушку. Именно на неё, хотя людей поблизости было предостаточно.
— Плохой из меня сыщик, да? – заулыбалась вдруг Юля, подходя почти вплотную к собаке. – Ты не против, если я с тобой пойду?.. Просто очень хочу знать, куда и зачем ты постоянно ездишь.
Собака подумала немного, потом вильнула хвостом и похромала себе дальше. Наверное, она была не против.
А Юля снова продолжила её «преследовать», правда, теперь уже не скрывая этого.
Они шли, шли, шли…
Всю дорогу шли молча.
Собака лишь изредка поворачивала голову, чтобы убедиться, что девушка не отстает от неё (или, что она всё так же полна решимости следовать за ней дальше), и шла дальше.
А потом…
…знаете, когда Юля увидела издалека кладбище, ей почему-то очень захотелось плакать.
Кажется, она теперь поняла, зачем эта хромая немецкая овчарка каждый день ездит на трамвае.
Примерно через пятнадцать минут они подошли к могиле. Собака с тоской в глазах посмотрел на потрескавшийся от времени деревянный крест, подошла к нему, прикоснулась своим черным влажным носом, и легла рядом с земляным холмиком.
Ну как холмиком… Земля в этом месте давно просела, а повторное выравнивание грунта никто не делал. Да и за самой могилой никто не ухаживал. Юле это сразу стало понятно.
Здесь не было ни венков, ни цветов… Даже фотографии на кресте не было. Но была металлическая табличка.
— Прохоров Дмитрий Михайлович, — прочитала Юля. А потом посмотрела на год его смерти. – Два года назад похоронили. Подожди… — Юля с ужасом в глазах уставилась на лежащую у неё в ногах собаку. – Это что же получается, ты сюда два года ходишь, что ли? Каждый день?! Господи… Да как же так? Неужели это правда?
Овчарка подняла на неё свои полные грусти глаза, и девушка поняла, что так и есть.
А потом Юля уже не смогла сдержать слез.
Она просто присела на корточки рядом с собакой, положила на неё свою руку, и молчала вместе с ней. А сама в тот момент думала о том, до чего же верная и преданная эта собака.
И до чего же она, наверное, несчастная… Ведь у неё же, по всей видимости, никого нет.
Никого, кроме этого человека, который здесь похоронен. «Хозяин, наверное…» — подумала Юля.
Через полтора часа собака, наконец, поднялась и, всё так же прихрамывая, молча направилась к выходу с кладбища. Юля молча пошла следом за ней.
Они снова пришли на остановку, дождались, пока приедет трамвай, потом ехали через весь город до того места, где собака была утром. Юля не знала, почему она идет за ней.
Наверное, ей просто не хотелось отпускать её. Оставлять одну её не хотелось.
В конце концов, Юля оказалась во дворе старого пятиэтажного дома. Собака дошла до одного из подъездов и легла рядом лавочкой, на которой сидели две пенсионерки.
— Пришла наша Марта, пришла наша хорошая. Мы тебе вот кашки с мясом принесли, — женщина быстро вскочила с лавочки, схватила в руки кастрюлю с едой и поставила рядом с собакой. – Проголодалась, наверное. Ты поешь, поешь, а то смотреть на тебя страшно.
Естественно, Юля подошла к пенсионеркам, поздоровалась и попыталась узнать у них, что у этой собаки случилось.
Ну бабушки эти и рассказали ей, что у Марты два года назад хозяин умер.
— Димочка в тот день себя очень плохо чувствовал, бледный весь был, дышал тяжело… — рассказывала одна из пенсионерок. – Я ему говорю, куда же ты? Может, не стоит на улицу идти? Может Скорую лучше вызвать? А он рукой махнул и отвечает: «Нет, Марту выгулять надо. И так уже почти не гуляем с ней».
В общем, пенсионер со своей собакой ушли в парк, а через полчаса Марта прибежала к дому и начала громко лаять на весь двор, привлекая к себе внимание людей.
— Я тогда из магазина как раз возвращалась, и не сразу поняла, что случилось. Думала, что Димочка свою собаку возле дома оставил, а сам в квартиру пошел за чем-то. А потом, когда увидела её глаза, то сразу поняла: что-то с Димочкой случилось. Я побежала за Мартой в парк. Увидела его лежащего на земле. Но…
— Какой ужас, — прошептала Юля. – Она пыталась его спасти, но не успела…
— Да это еще не ужас, — вмешалась в разговор вторая пенсионерка. – Нет, то, что Дима умер – это плохо, конечно. Но то, что было потом… В общем, детишки его приехали на следующий день. Сын и дочь. У меня даже язык не поворачивается людьми их назвать.
Женщина посмотрела на Марту и тяжело вздохнула:
— Они ведь собаку даже на порог не пустили, на улице оставили. И всю ночь на повышенных тонах спорили, как им отцовское имущество делить. Еще даже не похоронили его, а уже делят что-то. Тьфу!
— Да, всё так и было. И даже когда мы Димочку хоронить ехали, собаку дети его не стали брать, хотя знали, как сильно он её любил, — продолжила свой рассказ женщина. — Марта через весь город за машиной, на которой гроб везли, бежала. Я просила, чтобы её в автобус хотя бы пустили, но там водитель вредный оказался. Не пошел мне навстречу. Вот так… Но она всё равно добежала. Правда, когда уже похоронили Димочку.
— Получается, она все эти два года на улице живет? – спросила Юля, бросив взгляд на собаку.
— Да, два года. У нас тут несколько человек хотели Марту себе забрать, но она не захотела. Так и лежит здесь рядом с подъездом. А чего лежать-то? Димочки давно уже нет. А квартиру его другим людям продали. Чего лежать?
— Она не только лежит, еще убегает куда-то каждый день, — добавила другая женщина. — Утром раненько уходит, а ближе к обеду возвращается. Вот как сегодня – может, нового хозяина себе где-то присмотрела? Дай-то Бог, а то ведь хорошая собачка. Жалко.
— Она на кладбище ходит, — сказала Юля.
— Что?!
— На кладбище ходит Марта, — повторила Юля, еле сдерживая слезы. – К своему хозяину: Прохорову Дмитрию Михайловичу. Каждый день ходит. На протяжении двух лет.
Юля в двух словах рассказала пенсионеркам о том, чему сама стала свидетелем сегодня.
— Господи… — ахнули пенсионерки. – Это надо же так любить человека. Это же надо так…
— Да, — согласилась с ними Юля. – У нас люди людей забывают. А собаки всю жизнь будут помнить. Всю жизнь.
*****
Юле стоило огромного труда уговорить Марту пойти с ней. Она и обнимала собаку, и на колени перед ней становилась. Умоляла, чтобы та согласилась на её предложение.
— Ну нельзя тебе на улице оставаться. Тебе жить надо. Дальше. В клинику еще надо, чтобы лапу твою посмотрели. Непросто же так ты хромаешь. Пойдем со мной, а?
И Марта согласилась.
То ли почувствовала, что она по-настоящему кому-то нужна, то ли потому, что просто устала быть одной. А может еще по какой-то причине.
Но самое главное, что согласилась. Правда, лежа на кровати в квартире Юли, она по-прежнему продолжала грустить.
Юля сидела рядом с ней, успокаивала, как могла. Разговаривала. Обещала ей, что они с ней обязательно будут приходить на кладбище, но…
— Но только не каждый день, Марта. Не нужно каждый день ходить на кладбище. Зачем душу лишний раз теребить? И себе, и хозяину своему тоже. Покойному.
Марта удивленно посмотрела на девушку, пытаясь понять, что та имеет в виду.
— А что ты думаешь? Думаешь, ему там легко? — Юля посмотрела на кусочек неба в окне. – Легко смотреть на тебя оттуда и видеть, как ты страдаешь. Он ведь тоже мучается вместе с тобой. Я всё понимаю. Понимаю, что ты его очень любишь. Но так тоже нельзя. Но если любишь, отпусти… Отпусти его, Марта.
В общем, каким-то чудом у Юли получилось. Получилось достучаться до Марты, и она, пусть и не с первого же дня, но начала потихоньку возвращаться к нормальной жизни.
Они регулярно посещали ветклинику, где проходили лечение, гуляли в парке, и иногда приезжали на кладбище.
Юля навела на могиле порядок, приносила цветы. А еще через некоторое время заказала установку памятника. Фотографию она взяла у одной из пенсионерок.
На фото Дмитрий Михайлович был улыбающимся. Но может, так оно и лучше?
Ведь воспоминания должны приносить радость.
А еще Юля специально заказала памятник с небольшим «островком» земли по центру, чтобы Марта могла, как и раньше там лежать. Для неё это было важно.
Вот такая история.
