В доме Ковалевых всё шло наперекор привычным семейным устоям. Обычно младшенькие купаются в родительской любви, пока старшие тянут лямку ответственности. Но здесь? Совсем другая история!
София, мать двух дочерей, сама когда-то была старшей сестрой. В её памяти навсегда отпечатались те моменты, когда вместо беззаботного детства она «сиделкой» таскалась за младшим братишкой. «Никогда!» — поклялась она себе тогда. «Моя старшая дочь не станет второй мамой!»
Когда на свет появилась маленькая Полина, родители окружили старшую Алису двойной заботой. Как же иначе? Девочка не должна чувствовать себя оттеснённой!
— Алисочка, солнышко, тебе нравится этот леденец? А может, хочешь два? — суетилась София, пока новорождённая Полина мирно спала в коляске.
Александр, отец семейства, поддерживал жену: — Принцесса наша растёт! Давай в выходные сходим в тот парк развлечений, о котором ты мечтала?
…А годы летели. Незаметно. Неумолимо.
Алиса выросла с убеждением, что мир вращается вокруг неё. Капризы? Исполнялись мгновенно. Желания? Принимались как приказы. Ей достаточно было нахмурить бровки — и родители бросались исполнять её прихоти.
Полина же… Полина была солнечным ребёнком. Тихая улыбка, готовность помочь, умение радоваться мелочам. Она привыкла не просить — знала, что все лучшие куски достанутся сестре.
— Мам, смотри! — восторженно кричала однажды Алиса, тыча пальцем в витрину электроники. — Все мои одноклассники уже с последними айфонами ходят! А я как неудачница с прошлогодней моделью!
Вечером Александр хмуро изучал условия кредита, а София утешала дочь: — Потерпи недельку, золотце! Купим тебе самый лучший!
Полина, стоявшая в дверях со своим потрескавшимся старым телефоном, лишь тихо вздохнула и ушла в комнату. На её день рождения ей достался старый аппарат сестры — «Смотри, он же намного лучше твоего прежнего!»
Исполнилась мечта Алисы о престижном университете! Точнее — родительская мечта, воплощённая ценой очередного кредита. Оценки? Пф-ф! Когда есть платное отделение, это мелочи жизни!
А Полина? Она корпела над учебниками ночами, зная — её путь только через бюджетное место.
— Я поступила! — влетела она однажды домой с горящими глазами. — Бюджет! Представляете?
— Молодец, — кивнул папа, возясь с документами по оплате учёбы Алисы. — Мы и не сомневались.
Только бабушка Ирина Петровна видела всю эту несправедливость насквозь. Её морщинистое лицо темнело каждый раз, когда Алисе доставались сливки жизни.
— Тань, вы что творите? — сверкала она глазами, отводя дочь в сторонку. — Полинку совсем затюкали! Младшая девочка, а будто подкидыш какой!
— Мама! — всплёскивала руками София. — Что за глупости? Я обеих девочек одинаково люблю!
— Одинаково? — фыркала старушка. — Тогда почему Алиске всё на блюдечке, а Полина сама по себе?
— Полина самостоятельная, сильная! Она справляется, а Алисе труднее…
— Труднее?! — Ирина Петровна качала головой. — Знаешь, почему Полина «справляется»? Потому что давно поняла — на вас надежды нет!
Бабушкины слова отскакивали от Софии, как горох от стенки. В её картине мира всё было правильно — «Мы поддержим Полину, когда ей понадобится помощь». Но разве девочка когда-нибудь попросит?
На четвёртом курсе Алисы жизнь внесла свои коррективы. Бабушка слегла — сердце пошаливало. После больницы ей требовался уход.
Кто первая примчалась к бабушке? Конечно, Полина! Между лекциями, по вечерам, она готовила, убирала, выслушивала старушечьи истории…
— Солнышко моё, — гладила бабушка внучку по голове, — единственная моя помощница…
А ведь Полина только-только переступила порог университета! Первые лекции, новые знакомства, адаптация к студенческой жизни — всё это захлестнуло девушку с головой. Но даже в этой круговерти она находила время для бабушки.
Алиса же?.. Даже тени её не было видно в бабушкином доме. На все расспросы у неё готов был арсенал отговорок:
— Ну куда мне ездить? — закатывала она глаза. — У меня на четвёртом курсе такая нагрузка! Не то что у малявки-первокурсницы. Пусть вот Полинка и развлекает старушку — ей делать нечего!
Маленькие колёсики в голове Алисы крутились без остановки. Давно зрела мысль освободиться от родительской опеки, зажить своей жизнью… Но где взять деньги на съёмное жильё? Работать? Фи-и! Это удел неудачников, а не таких одарённых особ, как она.
И тут — больная бабушка с отдельной квартирой… Словно подарок судьбы!
Вечер пятницы. За окном моросит дождь. Семья собралась за ужином, когда Алиса театрально вздохнула, опустив вилку:
— Мамочка… — протянула она с видом человека, несущего на плечах тяжесть мировых проблем. — Я так волнуюсь за бабушку. Совсем одна, слабенькая… А Полинке приходится мотаться через весь город!
Полина метнула в сестру пронзительный взгляд. Что-то тут не так. Слишком уж фальшива эта внезапная забота.
— Мы все переживаем, солнышко, — вздохнула мама, промокнув губы салфеткой.
Алиса картинно прижала ладонь ко лбу:
— А что, если… — пауза, достойная драматической актрисы, — что, если бабушка переедет к нам?
— Куда? В нашу трёшку? — мама беспомощно развела руками. — Здесь же каждый сантиметр занят!
Алиса сделала вид, что глубоко задумалась. Секунда, две, три… И вот он — момент триумфа:
— Я принесу жертву! — провозгласила она. — Перееду в бабушкину квартиру, а ей отдам свою комнату!
Полина фыркнула, чуть не подавившись чаем:
— Какая самоотверженность! Прямо святая! Решила «пожертвовать» собой и отхватить отдельную квартиру?
— Да как ты можешь?! — Алиса прижала руки к груди с оскорблённым видом. — Я о семье думаю!
— Правда? — Полина вскинула бровь. — Тогда пусть я перееду. Я младше, мне будет проще адаптироваться к новому месту.
— Чушь! — отрезала Алиса. — Ты ещё малявка! А эта квартира и так будет моей. Рано или поздно.
— С какой стати?
Повисла тишина. Мама нервно сглотнула:
— Понимаешь, Полиночка… Мы с папой думали… Бабушкина квартира когда-нибудь перейдёт Алисе, а тебе потом достанется наша.
Полина медленно покачала головой. «Когда-нибудь»… «Потом»… Как всегда, её даже не спросили. Просто поставили перед фактом.
Но спорить она не стала. В конце концов, речь шла о живом человеке, о её любимой бабуле! Мысли о наследстве казались ей кощунственными.
— Твоя сестрица — настоящая гадюка подколодная! — бушевала бабушка, расставляя свои немногочисленные вещи в комнате Алисы. — Выжила меня из собственного дома! Небось, уже новые шторы вешает!
— Бабуль, но тебе ведь и правда нужен присмотр… — Полина аккуратно раскладывала бабушкины лекарства на тумбочке.
— Это лишь предлог! — фыркнула старушка, тяжело опускаясь на кровать. — Знаешь что? Не хочу, чтобы после меня вы из-за квартиры собачились.
— Да что ты такое говоришь?! — Полина присела рядом, сжав морщинистую ладонь. — Ты ещё моих детей нянчить будешь!
— Не юли, девочка, — бабушка пристально посмотрела ей в глаза. — Моё сердце доживает последние месяцы, я чувствую. Но умирать спокойно не смогу, если вас с носом оставят.
Полина опустила взгляд. Помолчала, а потом решилась:
— Они уже всё решили… Сказали, что Алисе — твоя квартира, а мне — когда-нибудь потом их.
— Что-о-о?! — глаза старушки гневно сверкнули. — Даже не удосужились спросить меня? Моя квартира — моё решение! Не бывать этому!
— Бабуль, мне всё равно, честно… — начала Полина.
— А мне нет! — отрезала старушка. — Доставай свой модный телефон и ищи хорошего нотариуса!
Никто, кроме Полины, не знал о тайном визите к нотариусу. О составленном завещании. «Не хочу ссор в семье,» — умоляла внучка, но бабушка была непреклонна.
— Пора тебе научиться стоять за себя, девочка, — твёрдо говорила она. — Иначе сестрица всю жизнь на шее сидеть будет! А ей пора взрослеть и самой о себе заботиться. Считай, что обеим вам услугу оказываю.
Вскоре эта история отошла на задний план в жизни Полины. Учёба, новые друзья, подработка в кафе — девушка жила настоящим, искренне веря, что бабушка ещё долго будет радовать их своей мудростью и колкими шутками.
Алиса же… Алиса с энтузиазмом обживала «свою» новую территорию. Перекрасила стены, сменила мебель — всё за родительский счёт, разумеется. В её сознании квартира уже давно была её собственностью. Временный «квартирант» в лице бабушки лишь досадная формальность.
К сожалению, её циничные расчёты оправдались раньше, чем кто-либо мог предположить. Ирина Петровна тихо ушла во сне — всего через три месяца после визита к нотариусу.
Для Полины это был удар невыносимой силы. Слёзы, отчаяние, боль утраты… Алиса тоже поплакала — для приличия. Но в её сердце уже звучала победная мелодия: «Квартира моя! Наконец-то моя!»
И лишь когда семья собралась для оформления наследства, прозвучали слова, перевернувшие всё с ног на голову:
— Имеется нотариально заверенное завещание, — объявил сухощавый мужчина в строгом костюме. — Ирина Петровна Соболева распорядилась своим имуществом следующим образом…
— Завещание? — Алиса насмешливо фыркнула. — Что, бабуля тайком золото копила?
Но улыбка застыла на её лице, когда она услышала условия завещания.
— Нет! — взвизгнула она, вскакивая. — Это невозможно! Я уже живу там! Это моя квартира! Бабка просто из ума выжила!
— Придержи язык! — Полина резко встала, сжав кулаки. — Не смей так говорить о бабушке!
Её обычно мягкий голос звенел от напряжения. Все в комнате замерли, не привыкшие видеть тихую Полину в таком состоянии.
Алиса, быстро сориентировавшись, переключила направление атаки:
— Это всё ты! — она ткнула пальцем в сестру. — Ты её подговорила! Заморочила голову старушке своими сказочками!
— Я никого не подговаривала, — Полина скрестила руки на груди, удивляясь собственному спокойствию.
— Мама! — Алиса взвизгнула, топнув ногой как избалованный ребёнок. — Скажи ей! Объясни, как мы договаривались!
София медленно подошла к младшей дочери, положив ладони ей на плечи. В её глазах плескалась усталость и странная обречённость.
— Золотко… — она попыталась улыбнуться, но вышло натянуто. — Бабушка действительно оставила квартиру тебе. Но ты же помнишь наш уговор? Эта квартира для Алисы, а тебе потом достанется наша. Алиса уже обустроилась там, сделала ремонт…
Внутри Полины шла борьба. Часть её хотела, как всегда, согласиться. Уступить. Не создавать проблем. Но перед глазами стояло лицо бабушки: «Пора тебе научиться отстаивать свое мнение, внучка…»
— Никакого уговора не было, мама, — тихо, но твёрдо произнесла она. — Вы просто поставили меня перед фактом, даже не спросив моего мнения.
— И что с того? — презрительно фыркнула Алиса, подбоченившись. — Эти взрослые разговоры не для детей! Ты тогда ещё косички носила и в куклы играла!
Что-то щёлкнуло в душе Полины. Как будто последняя ниточка, связывавшая её с образом «удобной» младшей сестры, оборвалась.
— Но сейчас я взрослая. — Её голос окреп с каждым словом. — И по закону я — единственная наследница. Так что… прошу освободить мою квартиру в течение двух недель.
В комнате повисла звенящая тишина.
А потом начался шторм.
Алиса кричала так, что стёкла дрожали. Угрожала судами, проклятиями, вечной враждой. Клялась, что нога её сестры не переступит порог «её» квартиры. Обвиняла во всех смертных грехах — от неблагодарности до коварного плана по завладению имуществом…
— Никуда я не съеду! И точка! — визжала она, брызгая слюной. — Ты ничего не сможешь сделать!
Полина пожала плечами:
— Могу прийти с полицией и новым свидетельством о собственности. Решай сама, каким путём всё будет развиваться.
Через десять дней Алиса съехала. Не забыв на прощание выкрикнуть проклятия и пожелать сестре «подавиться этой конурой».
Открыв дверь своей — теперь уже действительно своей — квартиры, Полина не удивилась увиденному хаосу. Перевёрнутая мебель, порванные шторы, разбитые вазы… Алиса умела красиво «прощаться».
Но странное дело — Полина лишь слабо улыбнулась. Словно этот погром был последним доказательством того, что она приняла правильное решение.
— Что ж, бабуль, — прошептала она, поднимая осколки разбитой рамки с фотографией, где они с бабушкой улыбались на фоне летнего сада. — Ты была права. Пора отстаивать своё.
Жизнь закрутилась в водовороте новых забот. Полина устроилась на подработку — параллельно с учёбой, конечно. Просить денег у родителей она категорически отказывалась. Хватит зависеть от тех, кто считает её мнение второстепенным.
Впрочем, небольшая финансовая подушка у неё всё же была — бабушкины сбережения. Не миллионы, конечно, но достаточно, чтобы пережить первые самостоятельные месяцы.
С родителями она не порвала — не такой человек была Полина. Но их встречи становились всё реже и натянутее. Каждый разговор с мамой неизбежно скатывался к одному:
— Доченька, может, всё-таки стоило уступить? — вздыхала София. — Ради мира в семье…
Со временем Полина просто перестала на это реагировать. А потом — перестала так часто приходить.
О жизни Алисы она узнавала только из родительских рассказов. Вроде бы сестра закончила университет, устроилась в какую-то компанию. Но никаких контактов между девушками не было — будто чужие друг другу люди.
И это, как ни странно, принесло Полине покой. Она наконец-то поняла простую истину: нет обязанности поддерживать токсичные отношения только из-за кровного родства. Нет правила, по которому нужно жертвовать своим счастьем ради тех, кто привык получать всё на блюдечке.
— Права ты была, бабуля, — часто говорила Полина, глядя на фотографию старушки. — Нужно уметь отстаивать своё место под солнцем. Иначе такие, как Алиса, просто не оставят тебе ни клочка света.
А в ящике письменного стола лежало письмо — последний подарок бабушки, вложенный в конверт с завещанием. Всего несколько строк, написанных дрожащей рукой:
«Доброта — это прекрасно, Полинушка. Но если позволять другим топтать себя, это уже не доброта, а слабость. Помни: ты заслуживаешь счастья ничуть не меньше, чем любой другой человек на этой земле. И не позволяй никому убедить тебя в обратном!»
