Николай Сергеевич рассматривал документы, разложенные на столе. Банковские выписки, сертификаты вкладов и договор ипотечного кредитования — всё это было результатом долгих лет напряжённой работы, экспедиций в самые отдалённые уголки страны и вечного девиза «отложим сегодня, чтобы жить лучше завтра».
— Думаешь, правильно делаем? — Ирина Андреевна поставила перед мужем чашку с чаем. — Лёша же не просил нас о помощи.
— А разве мы должны ждать, пока дети попросят? — Николай Сергеевич поднял глаза от бумаг. — Мы же родители. Посмотри, парень пашет с семнадцати лет, ни разу ничего не попросил. Теперь у него семья, ребёнок… Конечно, поможем с первым взносом.
Телефонный звонок прервал разговор. Ирина Андреевна взглянула на экран и вздохнула:
— Марина. Уже третий раз за сегодня.
— Не бери, — мгновенно отреагировал Николай Сергеевич. — Опять начнётся: «Папочка, мне нужны деньги», «Мамочка, я не могу сидеть с детьми», «Антон пока без работы»…
Телефон продолжал настойчиво звонить. Ирина Андреевна колебалась, глядя на фото дочери на экране.
— Всё равно ведь перезвонит, — произнесла она, нажимая кнопку приёма.
С первых же секунд разговора стало ясно — новости каким-то образом просочились к младшей дочери.
— Мам, это правда? — голос Марины звучал возбуждённо. — Вы Лёшке на квартиру даёте? Прямо так просто взяли и отдали четыре миллиона?
Николай Сергеевич закатил глаза. Он давно перестал удивляться, как быстро информация о семейных делах долетает до дочери.
— Марина, мы помогаем Алексею с первым взносом за ипотеку, — спокойно ответила Ирина Андреевна. — Они с Катей сами выплачивают основную сумму кредита.
— То есть лично мне вы никогда ничего просто так не давали, а ему — миллионы? — голос дочери мгновенно приобрёл обиженные интонации. — Чем я хуже? Почему такая несправедливость?
Николай Сергеевич не выдержал и выхватил телефон у жены:
— Марина, ты сейчас серьёзно? А кто оплачивал твою учёбу, на которую ты даже не ходила? Кто содержал тебя, когда ты родила первого ребёнка? Кто дал вам с Антоном деньги на свадьбу и ремонт в квартире твоей свекрови?
— Это другое! — возмутилась Марина. — Лёшке вы даёте на имущество, на будущее! А мне что, только на текущие расходы? И вообще, если вы ему даёте четыре миллиона, то мне должны столько же! Или лучше отдайте московскую квартиру — там как раз внуки будут приезжать на каникулы!
Николай Сергеевич почувствовал, как кровь приливает к вискам.
— Значит так, — отчеканил он, стараясь говорить спокойно. — Во-первых, мы не обязаны отчитываться перед тобой, куда и сколько мы вкладываем. Во-вторых, Алексей берёт огромную ответственность — ипотеку на пятнадцать лет. В-третьих, никто не будет отдавать тебе московскую квартиру. Это наше имущество, мы его заработали, и мы решаем, что с ним делать.
— Ты просто любишь Лёшку больше! — в голосе Марины появились слёзы. — Почему ты всегда на его стороне? Почему моих детей не любишь?
После этих слов Николай Сергеевич вспылил окончательно:
— При чём тут внуки? Мы их обожаем! Только вот незадача — ты используешь их как разменную монету! Когда тебе нужны деньги — мы лучшие бабушка с дедушкой. Когда мы предлагаем помочь — нам говорят: «Не лезьте в воспитание!»
— Тогда извольте быть справедливыми! Раз у вас есть деньги, чтобы дать Лёшке, значит, они есть и для меня!
— Марина, не всё меряется деньгами, — попыталась вмешаться Ирина Андреевна, которой муж вернул телефон.
— Вот именно! Тогда почему вы Лёшке миллионы отваливаете? — Марина не унималась. — Либо мне столько же наличными, либо московскую квартиру! А иначе забудьте про внуков. Не увидите их больше!
Связь оборвалась. Ирина Андреевна медленно опустила телефон.
— Она в своём уме? Шантажировать родителей собственными детьми? — Николай Сергеевич был настолько возмущён, что не мог найти слов.
— Кажется, мы где-то серьёзно ошиблись в её воспитании, — тихо произнесла Ирина Андреевна.
Выходные Алексей с семьёй проводил в родительском доме. Маленький Миша увлечённо играл с дедушкой в конструктор, а Екатерина помогала Ирине Андреевне на кухне.
— Мам, пап, мы всё обсудили с Катей, — начал Алексей после ужина. — Мы очень благодарны за ваше предложение помочь с ипотекой, но мы справимся сами.
В комнате повисло молчание.
— Сын, ты не понимаешь… — начал было Николай Сергеевич.
— Нет, это вы не понимаете, — мягко, но твёрдо перебил Алексей. — Я ценю вашу помощь, но мне тридцать два года. У меня семья, стабильный доход. Да, будет тяжело, но это наш путь. Мы хотим сами построить своё будущее.
— Там же огромные проценты! — воскликнула Ирина Андреевна. — Мы можем помочь, у нас есть возможность.
— Дело не в деньгах, — вступила в разговор Екатерина. — Мы выбрали банк с хорошими условиями, рассчитали бюджет. Справимся. Моя мама будет помогать с Мишей, когда я выйду на работу.
— А что случилось? — нахмурился Николай Сергеевич. — Ещё неделю назад мы обсуждали условия.
Алексей замялся, но затем решительно произнёс:
— Марина позвонила. Рассказала, что вы дарите мне деньги, а ей ничего. Теперь она требует квартиру в Москве или такую же сумму.
— И что ты ей ответил? — осторожно спросила Ирина Андреевна.
— Сказал, что мы отказываемся от помощи. Это наше решение. Я не хочу, чтобы из-за меня в семье были проблемы.
Николай Сергеевич откинулся на спинку стула и посмотрел на потолок. Сложно было понять, что его больше возмущало: наглость младшей дочери или благородство сына, ставящее крест на их желании помочь.
— Послушай, сынок, — он подался вперёд. — Ты всю жизнь пахал. С семнадцати лет работал, учился, содержал себя сам. Сейчас у тебя семья, ребёнок. Мы с мамой просто хотим сделать твою жизнь немного легче. Почему из-за истерик Маринки ты должен отказываться от помощи?
— Пап, ты не понимаешь, — Алексей выглядел уставшим. — Она поставила вас перед ультиматумом. Либо вы даёте ей столько же или московскую квартиру, либо она запретит вам видеться с внуками.
— Что она сделает? — переспросил Николай Сергеевич, не веря своим ушам.
— Запретит видеться с детьми, — повторил Алексей. — Я знаю свою сестру. Она использует их как рычаг давления. Именно поэтому мы решили отказаться от вашей помощи. Мы не хотим быть причиной таких конфликтов.
Ирина Андреевна закрыла лицо руками:
— Господи, как до этого дошло? Она совсем с ума сошла?
— Мам, это не твоя вина, — Алексей обнял мать. — Просто у Марины такой характер. Она всегда была такой.
— Нет, сынок, это наша вина, — возразил Николай Сергеевич. — Мы слишком многое ей прощали. Когда ты работал и учился, она прогуливала институт. Когда ты копил на ремонт, она требовала новый телефон. Мы оплачивали её хотелки, думая, что она повзрослеет. Не повзросла.
— Но мы всё равно не можем перестать любить её, — тихо произнесла Ирина Андреевна. — Она наша дочь.
— Конечно, — согласился Николай Сергеевич. — Но есть разница между любовью и потаканием капризам. Я думаю, нам нужно серьёзно поговорить с Мариной.
Через две недели Марина сама приехала к родителям. Без предупреждения, без детей, без Антона. Она вошла в дом, как и всегда, без стука, словно явилась в гости к прислуге, обязанной радоваться её появлению.
— А где моя семья? — спросил Николай Сергеевич, увидев дочь на пороге.
— Дети с Антоном у мамы, — небрежно бросила Марина, проходя в кухню. — Я ненадолго, просто решила поговорить. Чай есть?
Ирина Андреевна молча поставила чайник.
— Если ты насчёт квартиры или денег, то мы уже всё обсудили с мамой, — начал Николай Сергеевич, садясь напротив дочери.
— Да-да, я знаю, — Марина закатила глаза. — Лёшка уже всё рассказал. Прибежал, как примерный сынок, и отказался от ваших денег. Довольны?
— Марина, мы хотим поговорить серьёзно, — Ирина Андреевна села рядом с мужем. — То, что ты делаешь, — это шантаж. Ты используешь своих детей как оружие против нас.
— Я не понимаю, о чём вы, — Марина пожала плечами. — Я просто хочу справедливости. Если брату даёте деньги — дайте и мне. Мы тоже хотим квартиру побольше.
— А самим заработать не пробовали? — не выдержал Николай Сергеевич. — Твоему брату тридцать два года, он работает с подросткового возраста. Тебе сколько? Двадцать восемь. И что ты сделала за эти годы?
— Я троих детей родила! — вспыхнула Марина. — Это не работа, по-твоему?
— Рождение детей — это счастье и ответственность, а не работа за зарплату, — возразила Ирина Андреевна. — Мы помогали тебе всегда. Но ты не ценишь этого. Ты требуешь всё больше и больше.
— Конечно, для Лёшеньки любимого ничего не жалко! А я так, второй сорт? — Марина поджала губы. — Я знаю, что вы всегда его больше любили!
— Не говори глупостей, — оборвал её Николай Сергеевич. — Мы любим вас одинаково. Разница в том, что ты всегда воспринимала нашу помощь как должное, а брат — как поддержку.
— А можно поконкретнее? — Марина скрестила руки на груди. — Что именно вы мне такого дали?
Николай Сергеевич и Ирина Андреевна переглянулись.
— Давай посчитаем, — Николай Сергеевич начал загибать пальцы. — Мы полностью оплачивали твою учёбу в университете, хотя ты прогуливала и в итоге не закончила. Когда ты забеременела в первый раз, мы содержали тебя, отец твоего ребёнка даже алименты не платил. Потом ты встретила Антона, и мы оплатили вашу свадьбу. После рождения близнецов мы взяли на себя половину расходов на няню. Мы даём деньги на детские кружки, оплачиваем репетиторов для старшей, хотя ей всего пять лет.
— И что, теперь я должна на коленях благодарить за то, что вы помогаете внукам? — фыркнула Марина.
— Нет, ты должна просто признать, что мы никогда не отказывали тебе в помощи, — спокойно ответила Ирина Андреевна. — И перестать шантажировать нас детьми.
— Значит, вы признаёте свою вину? Вы действительно собирались дать Лёше денег на квартиру, а мне не предложили? — Марина торжествующе улыбнулась.
— Мы не обязаны давать вам одинаковые суммы в одно и то же время, — устало произнёс Николай Сергеевич. — Это наши деньги, мы их заработали, и мы решаем, как ими распоряжаться.
— Ага, значит, я была права! — Марина стукнула ладонью по столу. — Вы действительно любите его больше!
Николай Сергеевич глубоко вздохнул, пытаясь сдержать эмоции.
— Скажи, Марина, — он внимательно посмотрел на дочь, — ты действительно считаешь нормальным запретить нам видеться с внуками, если мы не отдадим тебе квартиру или крупную сумму денег?
Марина на секунду смутилась, но быстро взяла себя в руки:
— А вы считаете нормальным одному ребёнку помогать, а другому нет?
— Мы всегда помогали вам обоим, просто по-разному, — вмешалась Ирина Андреевна. — Разница в том, что Алексей ценит эту помощь, а ты воспринимаешь её как должное.
— Да-да, конечно, святой Лёша и плохая Марина! — она резко встала из-за стола. — Я так и знала, что это бесполезно. Но запомните: если вы дадите ему деньги на квартиру, а мне нет — вы больше не увидите своих внуков. Я не шучу.
С этими словами она выскочила из кухни, и через мгновение хлопнула входная дверь.
Ирина Андреевна безмолвно смотрела в окно, по её щекам текли слёзы. Николай Сергеевич обнял жену за плечи.
— Мы слишком избаловали её, — тихо сказал он. — И теперь пожинаем плоды.
Прошло три месяца. Алексей с семьёй всё-таки взял ипотеку, отказавшись от родительской помощи. Николай Сергеевич и Ирина Андреевна решили, что деньги, предназначенные для первого взноса, они положат на счёт маленького Миши — к его совершеннолетию. Марина держала своё слово — не привозила детей к родителям и не отвечала на звонки.
В один из выходных Николай Сергеевич забирал внука Мишу из детского сада — Алексей с Екатериной работали допоздна.
— Дедушка, а тётя Марина на тебя сердится? — внезапно спросил мальчик, когда они шли по парку.
— С чего ты взял? — удивился Николай Сергеевич.
— Она приезжала к нам на выходных и кричала на папу, — серьёзно сообщил Миша. — Говорила, что вы ужасные родители и несправедливые. А папа сказал, что она завидует и не понимает, что такое ответственность и труд.
Николай Сергеевич остановился, ошеломлённый откровенностью шестилетнего ребёнка.
— И что ты думаешь об этом? — осторожно спросил он.
— Я думаю, что тётя Марина глупая, — уверенно ответил Миша. — Она всегда кричит и требует. А папа говорит, что деньги нужно зарабатывать, а не выпрашивать. Дедушка, а это правда, что она не разрешает тебе видеться с Соней, Петей и Машей?
— Да, малыш, — грустно ответил Николай Сергеевич. — Тётя Марина обиделась на нас.
— А за что? — не унимался Миша.
— За то, что мы не купили ей квартиру.
— Но ведь вы не покупали квартиру и папе с мамой, — рассудительно заметил мальчик. — Они сами взяли это… как его… кредит. И папа говорит, что сам всё выплатит.
Николай Сергеевич смотрел на внука с изумлением. В свои шесть лет ребёнок понимал больше, чем его двадцативосьмилетняя тётя.
— Знаешь, Миша, ты очень умный мальчик, — Николай Сергеевич взъерошил волосы внука. — И ты прав. Твой папа молодец, он всего добивается сам. А тётя Марина… ей ещё нужно многому научиться.
— Когда я вырасту, я буду как папа, — уверенно заявил Миша. — Буду всё делать сам.
Николай Сергеевич улыбнулся, глядя на внука. Возможно, где-то они и ошиблись с воспитанием Марины, но с Алексеем всё было правильно. А глядя на Мишу, он понимал, что и следующее поколение растёт с правильными ценностями.
Вечером, вернувшись домой, Николай Сергеевич рассказал жене о разговоре с внуком.
— Может, стоит поговорить с детьми Марины? — предложила Ирина Андреевна. — Соне уже пять, она понимает. Объяснить, что мы их любим, хотим видеться…
— И настроить против матери? — Николай Сергеевич покачал головой. — Нет, Ира, так нельзя. Это только усугубит ситуацию. Нужно дать Марине время. Она повзрослеет… я надеюсь.
— А если нет? — в глазах Ирины Андреевны стояли слёзы. — Что, если она так и не поймёт?
— Тогда это её выбор и её потеря, — твёрдо ответил Николай Сергеевич. — Мы не можем изменить её. Мы можем только любить её, несмотря ни на что. И ждать, когда она сама поймёт, что семья — это не банкомат, а поддержка, уважение и любовь.
Ирина Андреевна вздохнула и прижалась к мужу. Он был прав. Иногда самое сложное для родителей — это позволить детям совершать свои ошибки и учиться на них.
