— Она тебя вдохновляет, да? — с ледяным спокойствием спросила я, глядя прямо в глаза мужу.
— Да. А ты же всегда была бытовой глыбой, — Юра даже не попытался отвести взгляд.
Я не вздрогнула, не заплакала, не закричала. Вместо этого медленно улыбнулась, собрала его распечатанные стихи и прикрепила их над раковиной.
— Читай и вдохновляйся на мытьё посуды, — отчеканила я, глядя ему прямо в глаза. — А вещи можешь забрать до вечера. Замки я сменю.
Десять лет совместной жизни, квартира, купленная в ипотеку, общие мечты и планы. Мне казалось, что у нас с Юрой есть всё, о чём только можно мечтать. Наш дом я всегда воспринимала как место, которое построила своими руками — каждую деталь, каждый элемент.
Юра работал в частной клинике врачом-неврологом, я руководила отделом в компании, занимающейся клиническими исследованиями. Я всегда зарабатывала больше него, но никогда не упоминала об этом.
Когда появились первые сигналы? Наверное, тогда, когда Юра стал задерживаться на работе всё чаще, а его рассказы о пациентах становились всё более расплывчатыми.
Он объяснял внезапные отлучки переработками и желанием продвинуться по карьерной лестнице. Я не вмешивалась в его дела — у каждого своя жизнь, даже в браке. Уважение личного выбора — моё железное правило.
Затем последовали долгие разговоры по телефону, которые обрывались, стоило мне войти в комнату. Юра начал ставить свой телефон на пароль. «Рабочие данные пациентов, ты же понимаешь, врачебная тайна», — объяснял он с такой искренностью в глазах, что любая другая поверила бы. Но я — нет. Интуиция никогда меня не подводила.
А потом появились стихи. Сначала он просто читал их мне — красивые, пронзительные строки о любви, о тоске, о желании. Я делала вид, что верю в его внезапный поэтический талант, хотя внутри уже появлялись сомнения. Принимала их как должное, не показывая истинных чувств. Я ждала, когда он сделает решающую ошибку.
***
Всё открылось так, как я и планировала. Однажды, когда Юра был в комнате, я взяла его телефон — пароль я подсмотрела давно, просто выжидала подходящий момент. Нашла переписку с женщиной по имени Аня. Длинные, сообщения, фотографии, стихи. К его новой «музе», как он её называл. К той, что якобы вдохновляла его на творчество.
Я не устроила скандал. Я сделала скриншоты всей переписки, отправила их себе, а потом вернула телефон на место. Две недели я собирала информацию — кто она, где работает, как давно это продолжается.
Оказалось, что его «муза» — обычная медсестра из соседнего отделения, на пять лет младше меня, разведённая, с ребёнком. Ничего особенного — обычная интрижка обычного мужчины.
— Юр, а кто такая Аня? — спросила я вечером, когда решила, что собрала достаточно информации.
Он замер на месте, его глаза заметались по комнате, ища опору. Я видела, как в его голове крутятся мысли, подбирая правдоподобное объяснение.
— Коллега, — ответил он после паузы, слишком долгой для правды.
— Интересная у вас дружба с коллегой, — я спокойно положила на стол распечатки их переписки. — Особенно мне понравилось стихотворение про «тело, пылающее под твоими руками». Это ты о медицинском осмотре писал?
Юра побледнел. Попытался что-то сказать, но я подняла руку, останавливая его попытки.
— Не трать моё время. Я всё знаю — где вы встречаетесь, как давно это продолжается. Даже её домашний адрес знаю. Ты предсказуем, Юра. И несерьёзен.
— Вера, послушай… — начал он.
— Она тебя вдохновляет, да? — с ледяным спокойствием спросила я, глядя прямо в глаза мужу.
— Да. Ты же всегда была бытовой глыбой, — Юра вдруг перешёл в наступление, словно это я была виновата в его измене.
Я рассмеялась — громко, искренне. Это явно сбило его с толку.
— «Бытовая глыба»? Это лучшее, что ты смог придумать? — я покачала головой. — Знаешь, что забавно? Все десять лет я тянула нас обоих. Моя зарплата, моя карьера, мои связи. Эта квартира куплена на мои деньги, отпуск в прошлом году оплатила я, даже твоя новая машина — тоже. И после всего этого ты смеешь называть меня «бытовой глыбой»?
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я не дала ему вставить ни слова.
— У тебя есть два часа, чтобы собрать вещи. Что не успеешь — выставлю на лестничную клетку. И да, я уже связалась с адвокатом. На развод подам к завтрашнему дню. И учти — скриншоты твоей переписки с «музой» уже у меня. Если начнёшь сопротивляться, отправлю их твоему начальству. Я слышала, в вашей клинике не одобряют романы между сотрудниками.
Я вышла из комнаты, оставив его стоять с открытым ртом. В спальне достала чемоданы, бросила их на кровать и начала методично собирать его вещи. Без эмоций, без слёз — чётко и аккуратно. Рубашки отдельно, брюки отдельно. Я даже нашла в себе силы сложить его нелепые стихи в отдельную папку.
Когда он вошёл в спальню, я спокойно продолжала упаковывать его вещи.
— Вера, давай поговорим, — начал он умоляющим тоном. — Я признаю, что совершил ошибку…
— Ошибку? — я даже не подняла головы. — Ошибка — это когда забываешь выключить утюг. А регулярно встречаться с коллегой за спиной жены — это выбор, Юра. Сознательный выбор, который ты делал каждый раз, когда говорил неправду мне в глаза.
— Это была минутная слабость…
— Которая продолжалась полгода, — я застегнула чемодан и повернулась к нему. — Знаешь, что самое забавное? Я даже не расстраиваюсь. Мне просто даже неприятно смотреть на тебя.
Я отнесла чемодан в прихожую и вернулась за вторым. Юра стоял на том же месте, как будто его ноги приросли к полу.
— Куда мне идти? — спросил он растерянно.
— К своей музе, разумеется, — я пожала плечами. — Разве она не обещала тебе счастье на земле? Вот и проверишь, насколько хороша поэзия в быту.
После того, как я выпроводила его из квартиры, первым делом позвонила слесарю и сменила замки. Вторым — адвокату, чтобы ускорить процесс развода. Третьим — своему начальству, чтобы взять неделю отпуска.
Мне нужно было время, чтобы перестроить свою жизнь. Не переживать потерянную любовь — её уже давно не было, — а именно перестроить жизнь.
***
Развод оформили за месяц. Юра не сопротивлялся и согласился на мои условия — квартира осталась мне, я выплатила ему его долю.
Я полностью изменила свою жизнь. Не из-за него — для себя. Продала квартиру с её воспоминаниями и купила новую, в престижном районе. Вложилась в образование — прошла курсы повышения квалификации, получила международный сертификат.
Добилась повышения на работе, теперь возглавляю направление клинических исследований в крупной фармацевтической компании. Путешествую, занимаюсь спортом, встречаюсь с интересными людьми.
***
Через восемь месяцев после развода мне позвонила незнакомая женщина. Представилась Анной.
— Мне нужно с вами поговорить, — сказала она без предисловий.
— О чём? — спросила я холодно.
— О Юре. Он… не в порядке.
— Это уже не моя проблема.
— Я понимаю. Но он постоянно говорит о вас. Сравнивает меня с вами. Пишет какие-то бессвязные стихи. Мне кажется, у него депрессия.
— И что вы хотите от меня?
— Поговорите с ним. Пожалуйста. Он не справляется без вас.
Я рассмеялась — искренне, от души.
— Серьёзно? Вы встречались с моим мужем, разрушили мой брак, а теперь просите помочь вам? Может, ещё и выслушать ваши жалобы на него?
— Я знаю, что не имею права просить, — её голос дрогнул. — Но он действительно плох. Потерял работу. Почти не выходит из дома.
— Послушайте, Анна, — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело от возмущения. — Я не мать Юры, не его врач и уж точно не его жена. Больше нет. Его проблемы — это его проблемы. И ваши, раз уж вы решили быть с ним. Справляйтесь сами.
***
Я нажала «отбой» и заблокировала её номер. Через несколько дней пришло сообщение с незнакомого номера: «Это Юра. Можно увидеться? Мне очень плохо без тебя».
Я удалила сообщение, не отвечая. Потом заблокировала и этот номер.
Через неделю он подкараулил меня у офиса. Похудевший, небритый, с тенями под глазами. В потрёпанной куртке, с пакетом в руке.
— Вера, пожалуйста, выслушай меня, — он преградил мне дорогу к машине.
— У тебя десять секунд, — я демонстративно посмотрела на часы.
— Я совершил ужасную ошибку. Ты была права во всём. Аня… она не такая, как ты. Никто не такой, как ты. Я понял, что потерял лучшее, что было в моей жизни.
— Время вышло, — я попыталась обойти его, но он взял меня за руку.
— Пожалуйста, дай мне шанс! Я изменился, я всё осознал!
Я высвободила руку и холодно посмотрела на него.
— Знаешь, что ты осознал, Юра? Что твоя муза оказалась обычной женщиной с обычными проблемами. Что стихи не оплачивают счета. Что в реальной жизни нужно работать и брать на себя ответственность, а не мечтать о невозможном. И ты вернулся к «бытовой глыбе», потому что она хотя бы обеспечивала стабильность.
— Нет, не поэтому! — он отчаянно замотал головой. — Я люблю тебя, всегда любил…
— Не говори о любви, — я прервала его резко. — Любовь — это уважение, забота, верность. Ничего этого у тебя нет. Ты просто испугался самостоятельной жизни. Но знаешь что? Это не моя проблема.
Я обошла его и села в машину. Он кинулся к двери, но я заблокировала замки.
— Я буду ждать тебя! — крикнул он, когда я заводила мотор. — Сколько потребуется! Я всё исправлю!
Я выехала с парковки, не оглядываясь. По дороге домой меня накрыло странное ощущение — не грусть, не злость, а что-то похожее на освобождение. Словно последняя связь с прошлым растворилась.
Прошло два года. Теперь я директор по клиническим исследованиям в международной фармацевтической компании, с зарплатой, о которой Юра мог только мечтать. Я много путешествую, инвестирую в недвижимость, наслаждаюсь свободой и независимостью.
Иногда общие знакомые пытаются рассказать мне о нём — как он лишился работы, потерял лицензию врача, перебивается случайными заработками. Как Анна оставила его через три месяца. Как он до сих пор говорит, что любит только меня.
Я останавливаю эти разговоры сразу. Его жизнь больше не имеет ко мне никакого отношения.
В последний раз я видела его случайно, в торговом центре. Он стоял у витрины книжного магазина, рассматривая какой-то поэтический сборник. Всё такой же потрёпанный, с потухшим взглядом. На секунду наши глаза встретились в отражении стекла. Я прошла мимо, не замедляя шаг.
В моей сумочке лежала записная книжка, где я набрасывала план своей новой книги по управлению медицинскими проектами. Никакой поэзии — чистая практика, факты, методология. То, что действительно имеет ценность в реальном мире.
Когда бывшие знакомые спрашивают, почему я не дала Юре второй шанс, я отвечаю просто: Я не даю вторых шансов предателям. И это правда.
