Михаил шёл по скверу, поёживаясь от колючего ветра. Декабрь выдался злющий — такой, что даже воробьи сидели нахохлившись, будто обиженные на весь белый свет.
— Рекс, давай быстрее! — крикнул он овчарке, которая носилась между сугробами, задрав морду и принюхиваясь к чему-то только ей понятному.
Пёс даже ухом не повёл. Продолжал рыть снег, словно там зарыт клад века.
— Рекс, я кому сказал!
Никакой реакции. Собака скребла лапами всё яростнее, взвизгивала, отбрасывая снежные комья в стороны. Шерсть на загривке встала дыбом.
«Что за чёрт?» — подумал Михаил и зашагал к псу быстрее.
Он всю жизнь держал собак. С детства. Отец говорил: «Сынок, запомни — собака человека не предаст. А человек, ну, человек может». И оказался прав, между прочим. Жена ушла три года назад — к какому-то менеджеру среднего звена с правильными словами и неправильными поступками. Детей не было, слава богу. Остался он. И Рекс.
Вот они и жили вдвоём — в трёшке на окраине, где соседи здоровались, но в душу не лезли.
Михаил подошёл ближе.
Рекс рычал. Не на кого-то — в никуда. Рычал и копал, копал и рычал. Снег летел фонтаном.
— Что там у тебя?
И тут он увидел как из снега показалась сумка.
Обычная спортивная сумка, чёрная, со стёртой молнией. Наполовину засыпанная снегом, слегка примёрзшая к земле. Рекс вцепился в неё зубами и потянул.
— Стой! — Михаил отпихнул собаку плечом и присел на корточки.
Руки сами потянулись к молнии. Сердце забилось быстрее — от холода ли, от предчувствия ли…
Расстегнул.
Замер.
Внутри копошилось что-то живое.
Котята.
Четыре крохотных комочка шерсти, прижавшихся друг к дружке. Глазки закрыты, лапки тонкие, как спички. Один — рыжий, два — полосатых, четвёртый — чисто-белый, будто снег вокруг.
— Господи, — выдохнул Михаил и почувствовал, как внутри что-то сжалось.
Рекс ткнулся мордой ему в плечо, заскулил — тихо, жалобно. Словно спрашивал: «Ну что, хозяин? Что будем делать?»
Михаил никогда не любил кошек. Вообще. Считал их существами себе на уме — холодными, расчётливыми, не способными на настоящую преданность. Собака встретит тебя у порога, даже если ты был в магазине пять минут. А кошка? Кошка посмотрит так, будто ты ей должен.
Но сейчас перед ним лежали живые существа, которых кто-то выбросил, как мусор. На верную смерть.
«Кто так делает?» — мелькнула мысль. И сразу за ней — другая: «Да какая разница, кто? Они же живые!»
Рыжий котёнок слабо пискнул и попытался ткнуться мордочкой в ладонь Михаила. Тот вздрогнул — от неожиданности, от нелепости происходящего, от того, что в груди вдруг стало тепло.
— Ладно, — сказал он вслух. — Ладно, ладно.
Застегнул сумку. Взял её в руки — лёгкая, почти невесомая.
Рекс крутился рядом, поскуливал, тыкался носом в сумку.
— Пошли домой, — бросил Михаил и зашагал прочь, крепко прижимая находку к груди.
Ветер дул в спину. Снег скрипел под ногами.
А в голове крутилась одна-единственная мысль:
«Я что, правда, понесу их домой? Я же никогда терпеть не мог кошек».
Дома Михаил первым делом включил обогреватель на полную мощность и аккуратно выложил котят на старый плед. Рекс сразу улёгся рядом, положив морду на лапы, и следил за каждым движением хозяина настороженным взглядом.
— Ну что, — пробормотал Михаил, разглядывая пищащие комочки, — теперь думать надо.
Котята копошились, жалобно мяукали — тонко, надрывно, будто последние силы из них выходили. Михаил понятия не имел, сколько им — неделя? Две? Глаза закрыты, значит, совсем маленькие.
Полез в интернет. Читал, морщась: «Кормить каждые два-три часа. Тёплое молоко нельзя, только специальная смесь. Массировать животики».
— Массировать?! — вырвалось у него вслух.
Рекс поднял уши.
— Да нет, не тебе, — махнул рукой Михаил.
Оделся и помчался в круглосуточную ветаптеку на другом конце района. Купил смесь для котят, бутылочки с крошечными сосками, пипетки — на всякий случай. Продавщица смотрела на него с любопытством, но ничего не спросила.
Вернулся домой, развёл смесь по инструкции. Попробовал накормить рыжего — самого активного. Тот сначала отворачивался, потом всё-таки присосался к соске и начал жадно глотать.
— Вот так, молодец, — прошептал Михаил, чувствуя, как напряжение в плечах немного отпускает.
Кормил по очереди — каждого. Рекс не отходил ни на шаг, обнюхивал котят, тихонько поскуливал. Михаил даже удивился: пёс вёл себя так, будто это его детёныши.
Следующие дни превратились в какой-то сумасшедший дом. Михаил почти не спал — вставал среди ночи, чтобы покормить орущую ораву. Менял им подстилки, грел под лампой, массировал животики влажной тряпочкой, как написано в интернете.
Работу пришлось на удалёнку перевести — благо, начальник пошёл навстречу. «Семейные обстоятельства», — соврал Михаил. Ну, в каком-то смысле не соврал.
Рекс не отходил от котят. Ложился рядом, грел их своим телом, лизал, когда они пищали. Михаил смотрел на это и качал головой:
— Ты чего, дурень? Они ж кошки!
Но псу было всё равно.
А спустя некоторое время, когда котята уже вовсю резвились по дому, Михаил начал искать им хозяев. Разместил объявления в соцсетях, в местных группах, даже листовки в подъезде расклеил. Писал честно: «Найдены в снегу, выхожены, здоровы, ищут дом».
Откликов было много. Больше, чем он ожидал.
Первым забрали полосатого — молодая пара с ребёнком. Мальчишка прижимал котёнка к себе и светился от счастья. Михаил проводил их до двери и почувствовал странную пустоту внутри.
— Ну вот, один пристроен, — сказал он Рексу.
Второго полосатого взяла пожилая женщина — сказала, что живёт одна и ей нужна компания. Михаил долго расспрашивал её: есть ли опыт, сможет ли ухаживать, не передумает ли? Женщина улыбнулась:
— Сынок, я всю жизнь с кошками прожила. Не волнуйся.
Он поверил.
Белого котёнка забрала студентка — худенькая девчонка с огромными глазами. Сказала, что снимает комнату и ей не хватает тепла. Михаил отдал ей корм, объяснил всё до мелочей. Она слушала, кивала, а потом вдруг спросила:
— А вы сами почему не оставите?
Михаил растерялся:
— Я? Да я не кошатник.
— А жаль, — сказала она. — Видно же, что вы их любите.
Он проводил её молча. Закрыл дверь. Посмотрел на Рекса, который лежал возле пледа и смотрел на него так укоризненно, что ли?
Остался один — рыжий. Самый первый, который присосался к бутылочке в ту ночь.
Михаил звонил всем, кто откликался на объявление. Но то «передумали», то «уже взяли другого», то «слишком маленький, подрастёт — позвоните». В итоге он решил отнести котёнка в приют.
Поехал в субботу. Приют оказался на окраине — старое здание, пахнущее псиной и хлоркой. Женщина на ресепшене приняла котёнка без лишних вопросов.
— Не волнуйтесь, пристроим, — сказала она.
Михаил кивнул, развернулся и пошёл прочь. Быстро. Не оглядываясь.
Вернулся домой. Рекс лежал на своём месте и с грустью смотрел на пустой плед. Не ел. Не пил. Просто лежал — с таким видом, будто его предали.
Михаил попытался отвлечь его — позвал гулять, предложил любимое лакомство. Пёс даже не пошевелился.
— Ну что ты как человек? — сказал Михаил, присаживаясь рядом. — Они же устроились хорошо. Всё нормально.
Рекс поднял морду и посмотрел на хозяина — долго, пристально. И Михаил вдруг понял: собака скучает. По-настоящему. По этим пищащим комочкам, которых он выкопал из снега.
— Господи, — выдохнул Михаил и потёр лицо руками. — Ну что же ты со мной делаешь, а?
Пёс положил морду ему на колени.
И тогда Михаил принял решение.
Быстрое. Импульсивное. Совершенно ему не свойственное.
Он схватил куртку, ключи от машины и рванул обратно в приют.
— Я за котёнком, — выпалил он на ресепшене. — Рыжим. Которого час назад принёс.
Женщина удивлённо подняла брови:
— Передумали?
— Да. В общём. Отдайте его, пожалуйста.
Она улыбнулась — тепло, понимающе — и ушла в подсобку.
Михаил стоял, сжимая кулаки в карманах. Сердце стучало так, будто он сейчас совершает что-то безумное.
А может, так оно и было.
Михаил ехал домой, прижимая к груди переноску с рыжим котёнком. Тот жалобно мяукал, царапался внутри, пытаясь выбраться. А в голове крутилась одна мысль: «Я что, совсем рехнулся? Кота завожу!»
Всю жизнь он считал себя человеком принципов. Собачником. Не из тех, кто мечется, меняет решения, поддаётся сиюминутным порывам. А тут — раз, и поехал обратно. Из-за собачьих грустных глаз.
«Рекс меня с ума сводит», — подумал он и усмехнулся.
Но где-то в глубине души понимал: дело не только в Рексе. Дело в том, как он сам чувствовал себя эти недели. Нужным. Важным. Живым, в конце концов.
Открыл дверь квартиры — Рекс сидел в прихожей. Сидел и смотрел. Будто знал, что хозяин вернётся не один.
— Ну что, — сказал Михаил, ставя переноску на пол, — встречай своего дружка.
Открыл дверцу.
Рыжий котёнок вывалился наружу, пошатываясь на тонких лапках, и тут же наткнулся на огромную морду овчарки.
Рекс осторожно обнюхал его, потом лизнул — один раз, нежно, от макушки до хвоста. Котёнок мяукнул, потёрся о собачью морду и замурлыкал.
Михаил стоял, облокотившись о дверной косяк, и смотрел на эту картину. Что-то внутри потеплело, расправилось, будто кто-то снял с груди тяжёлый камень.
— Ну ладно, — пробормотал он. — Значит, живём втроём теперь.
Рекс ходил за котенком по пятам, охранял, не давал залезть туда, куда не надо. Когда малыш засыпал — пёс ложился рядом, сворачивался калачиком и грел его своим боком.
Михаил наблюдал за ними и удивлялся: как же так получилось, что собака приняла кота как родного? Просто — взял и полюбил.
А сам он?
Как-то вечером Михаил сидел на диване с ноутбуком, работал над проектом. Котёнок забрался к нему на колени, свернулся клубком и начал громко мурлыкать. Михаил машинально погладил его — раз, другой. Мягкая шёрстка, тёплое пузико, вибрация под пальцами.
И вдруг поймал себя на мысли: ему это нравится.
Нравится эта теплота. Это доверие.
Он всегда думал, что кошки — холодные создания. Что они не привязываются, не любят по-настоящему. А тут вот — лежит на коленях, мурчит, смотрит на него огромными жёлтыми глазами, полными обожания.
«Может, я просто не тех кошек встречал?» — подумал Михаил и усмехнулся.
Рекс лежал неподалёку, положив морду на лапы, и дремал. Но Михаил видел: пёс не спит. Приоткрыл один глаз, посмотрел на хозяина и снова закрыл. Довольный. Умиротворённый.
«Спасибо, друг, — мысленно сказал ему Михаил».
Если бы не Рекс, он прошёл бы мимо той сумки в снегу. Не заметил бы.
«А я-то думал, что это только люди на такое способны», — подумал Михаил.
Но оказалось, что люди как раз часто проходят мимо. Закрывают глаза. Затыкают уши. Говорят себе: «Не моё дело. Не моя проблема».
Недели шли. Котёнок рос — быстро, на глазах. Из крошечного пищащего комочка превратился в шустрого рыжего бесёнка с огромными ушами и длинным хвостом. Михаил назвал его Рыжиком — просто, без изысков. И Рыжик отзывался, прибегал на зов, играл с Рексом, спал в его лохматой шерсти.
Соседи удивлялись:
— Михаил, это что, кот у тебя?
— Ага, — отвечал он, пожимая плечами.
— Ты же собачник был всегда!
— Был. Теперь вот и кошатник тоже.
Смеялись. Не верили. А Михаилу было всё равно.
Прошло полгода.
Михаил сидел на диване, листал ленту в телефоне. Рекс растянулся на ковре, Рыжик спал у него на спине — рыжий комок на сером меху. Картина маслом.
На экране телефона фотография. Полосатый котёнок — уже взрослый, толстый, довольный — лежит на коленях у мальчишки. Тот же самый паренёк, что забирал его первым.
Михаил улыбнулся, пролистал дальше. Сообщение:
«Мой Кузя стал мне настоящей семьёй. Не представляю, как жила без него раньше».
Фото: седая бабушка в кресле, на коленях — чёрно-белый кот, огромный и пушистый.
Потом написала студентка:
«Снежок вырос! Теперь он мой талисман — сдала все экзамены на отлично. Люблю его».
Белый кот с голубыми глазами смотрел с экрана — гордый, независимый, красивый.
Михаил откинулся на спинку дивана, выдохнул. В груди разлилось тепло — странное, непривычное, но приятное.
Все четверо живы. Все счастливы. Все нашли свой дом.
— Слышь, Рекс, — сказал он вслух, — а ведь это ты их спас.
Пёс приоткрыл один глаз, посмотрел на хозяина и снова закрыл. Рыжик сонно мяукнул, перевернулся на другой бок.
За окном светило солнце. Весна вступала в свои права — снег таял, побежали ручьи, запели птицы.
А в квартире на окраине города жили трое: мужчина, собака и кот.
